Черная колыбель человечества

Текст: Крис Коллард, Андрей Судьбин (перевод)
Фото: Крис Коллард

Было уже совсем темно, когда в мое сознание неожиданно вошло ощущение присутствия некой могучей природной силы. Я осторожно обернулся, и в ту же секунду добрая порция адреналина вскипела в моей кровеносной системе: из-за дерева, освещенного тусклыми сполохами костра, появился массивный серый силуэт. Прикрыв рукой налобный фонарик, я повернулся к сидящему напротив спутнику и шепотом произнес: «Слон… Там, слева… Замри!». Зрачки Алена расширились. Толстокожий гость на секунду застыл, а затем повернулся и исчез в зарослях.

Свой лагерь мы разбили у подножия огромного баобаба, примерно в десяти километрах от границы с Ботсваной. Только вот можно ли было называть этот лагерь «нашим»? В паре сотен метров от нас, в тишине безлунной африканской ночи, около небольшого пересыхающего родника шумно возилась странная компания из нескольких слонов и одного буйвола. И только баобаб, «наш» баобаб, африканское дерево диаметром около пяти метров, обеспечивал нам некую видимость защиты в мире, в котором любое живое существо, находящееся на земле, может оказаться звеном в чьей-нибудь пищевой цепи. Но нет, этот лагерь определенно не принадлежал нам. Посмотрев вверх, мы увидели ободранную кору и борозды на огромной, оплывшей узлами и нависающей над нами ветке. Да, мы находились в самом сердце Черного континента, ставшего некогда колыбелью всего рода человеческого. Что же касается ободранной ветки, то тут все просто – ее избрал африканский слон для того, чтобы регулярно чесать толстую шкуру на спине, а мы умудрились разбить лагерь прямо под этим местом.

На все про все тридцать дней
Но лучше давайте обо всем по порядку… Двумя неделями ранее вышеописанных событий мы вырулили на асфальтовую трассу, ведущую на север. Из-за горизонта выползли угрожающие черные тучи, в зеркале заднего вида мерцали огни Кейптауна, а страна под названием Южная Африка превращалась в белую ленту, перечеркнувшую море черного хаоса. Кстати, в самый южный район Африки нас привело любопытство, этническое разнообразие этих мест, бурное прошлое и бесконечное буйство животного и растительного мира. В общем, вместо того, чтобы купить стандартный десятидневный тур на сафари, получив от фирмы опытных гидов, отработанный маршрут и автомобиль со всеми нужными и ненужными припасами, включая туалетную бумагу, мы предпочли на свой страх и риск отправиться в самостоятельное приключение. Ну что же, мы хотели приключений, и мы их получили.

Скажу сразу, отправляясь в это путешествие, мы совершенно не собирались сосредотачиваться на работе блокируемых дифференциалов, артикуляции подвески и прочих прелестях экстремального офф-роуда. На самом деле наша одиссея обернулась тысячами километров колеи, знакомством с абсолютно неведомой нам культурой и тесными контактами с различными представителями африканской фауны. Вы спросите, а кто, собственно, мы такие? Да все очень просто… Два не слишком хорошо тренированных парня с парой не слишком подробных карт и одним плохо подготовленным полноприводным пикапом, решившие заскочить в гости в отдаленные и, возможно, не совсем безопасные края. Нашей целью было объехать пустыню Намиб-Науклуфт, Берег Скелетов, Каоколэнд, посетить национальные заповедники «Кпудом» и «Этоша» и пробраться через район Кэптив-Стрип в заливные долины дельты реки Окаванго. Причем последнее действительно могло закончиться плачевно (эта территория зачастую оказывалась под контролем мятежников). На все про все у нас было тридцать дней, в течение которых мы и планировали добраться до конечной точки маршрута – величественного водопада Виктория в Зимбабве.

Земли Оранжевой Республики
Первые капли упали на ветровое стекло практически в тот момент, когда голос из радиоприемника сообщил нам, что ближайшие четыре дня на всем побережье Южной Африки будут идти дожди. Наша невеликая команда состояла из автора этих строк и его товарища по колледжу Алена Эндрюса (пятнадцать лет назад мы с ним делили комнату в общежитии). В Кейптауне мы взяли напрокат полноприводный пикап Toyota HiLux, тщательно проверили снаряжение, закупили продукты и отправились на север. Примерно через час после выезда мы обнаружили, что CD-проигрыватель в нашем пикапе не работает, а еще через пять минут я осознал, что Ален готов взять на себя его функции... В кабине звучало нечто невообразимое. Готов дать голову на отсечение, что никто и никогда не слышал ничего даже близко напоминающего Hotel Cali-fornia в моей, с позволения сказать, аранжировке под аккомпанемент Алена в стиле рэп. Через семь часов этой блаженной какофонии мы наконец выехали из зоны дождя, оказавшись неподалеку от границы с Намибией. А выехав, повернули на восток – в сторону Оранжевой реки. Через некоторое время полная луна привела нас на место нашего первого лагеря, который мы разбили прямо на дне пересохшего притока Оранжевой…

А теперь небольшое историко-политическое отступление… Намибия стала самостоятельным государством лишь в 1989 году, по решению ООН. Но ее бурная история началась за несколько веков до этого, когда переселившиеся из Голландии фермеры, буры, начали заселять долину Оранжевой реки. А 1854 году британский парламент провозгласил Свободную Оранжевую Республику. В результате борьба за земельные угодья и природные ресурсы региона стала центром политической жизни Намибии на ближайшие 150 лет. Примерно в то же время первый форпост на побережье Намибии основала и Германия, а вскоре немецкие поселенцы начали двигаться в глубь страны, в сторону долины Оранжевой. В 1880 году конфликт между бурами и Британией перешел в стадию вооруженного столкновения, и первые выстрелы этих столкновений ознаменовали начало войны, вошедшей в историю как Англо-бурская. Боевые действия закончились в 1902 году, и судьбу республики африканеров решил Веренингский договор. Согласно ему и Оранжевая Республика, и Республика Трансвааль стали английскими колониями. К несчастью, побочным эффектом европейского владычества явилось разрушение культуры аборигенов и ее поглощение «западным образом жизни».

На опушке Леса Алоэ
Проснулись мы рано, когда лучи встающего над Оранжевой рекой солнца едва лишь начали золотить стены ее каньона. А поскольку еще вечером стало ясно, что редуктор нашей газовой плиты не работает, нам пришлось развести костер для приготовления завтрака. Проехав по мосту, мы обнаруживаем первый из многочисленных пограничных постов, которые предстояло встретить на маршруте. Переход из ЮАР в Намибию оказался не слишком сложным: сначала мы прошли через иммиграционный контроль, где зарегистрировались, заплатили некоторое количество рандов в качестве консульского сбора и получили штампы в паспорта, а затем – через таможенный пост, где «адуна» (таможенники) обыскали нашу машину. Вся процедура заняла не более сорока минут, и, что самое приятное, нам не пришлось совать взятки ни в чьи потные ладошки…
По мере того как мы ехали на север, через Лес Алоэ и поселение Китманшуп, окружающая местность становилась все более ровной, и в конце концов она превратилась в типичную сухую саванну. Спустя некоторое время подъезжаем к стандартному африканскому «супермаркету»: на перекрестке двух грунтовых дорог предприимчивые местные жители установили прилавок, где продавали вырезанные из дерева фигурки слонов, жирафов и буйволов. В итоге приборную панель нашей машины украсила метровая деревянная змея, автоматически ставшая тотемом, талисманом и подбушпритной фигурой нашей экспедиции. Кстати, вышеупомянутый Лес Алоэ выглядит как абсолютно неземное место. Перекрученные стволы растущих на голых скалах алоэ, освещенные закатным африканским солнцем, – это действительно стоит увидеть.

Мертвая низина
Не доехав немного до Мариен-таля, мы впервые видим африканского леопарда. Естественно, я тут же нажал на тормоз. Леопард лежал всего в сотне метров от нас, и, естественно, был прекрасно осведомлен о нашем присутствии. Он милостиво позволил сделать единственное фото, а затем растворился в кустах. За Мариенталем нормальная дорога кончилась. После этого нам предстояло несколько тысяч километров колесить по пустынным грунтовкам Намибии, выполняющим здесь роль хайвеев. Наш путь лежал в сторону деревушки Сесерим и дюн Соссувлей (самых высоких дюн в Африке). Вообще, нужно сказать, что дюны национального парка «Намиб-Науклуфт» – это самый внушительный песчаный массив, который я когда-либо видел в своей жизни. К сожалению, большая часть парка закрыта для передвижения на автомобилях. Своей западной стороной массив примыкает к Атлантике и простирается в глубь страны на сто, а в южном направлении – на сто пятьдесят километров. Общая площадь красных песков Намиба превышает тридцать тысяч квадратных километров.

Рассвет застал нас на берегу соленого озера Мертвая Низина, откуда мы вместе с парой новых знакомых (туристов из Германии) совершили часовую прогулку к острому, как нож, гребню дюны Соссувлей. Отсюда, с высоты 240 м, было отлично видно бесконечное море таких же величественных песчаных волн, простирающихся настолько, насколько способен охватить взор. Более того, если пройти в глубь массива хотя бы на несколько километров, то легко можно попасть в места, где никогда не ступала нога человека. Но, как известно, самое приятное в таких путешествиях – это некая спонтанность, которая и придает всему мероприятию вкус настоящего приключения... Так вот, наши новые немецкие друзья откуда-то прознали, что в местечке Грутинкас, расположенном к северу от парка «Намиб-Науклуфт», есть природные родники, и что в их окрестностях можно встретить зебр Бурчелла (этот вид еще известен как саванная зебра).

Весь этот район называют областью Хомас, и он включает в себя несколько резко отличающихся друг от друга геологических районов и экосистем. Геологическая история этого края такова: 180 миллионов лет назад, когда праконтинент Пангея раскололся на два независимых континента, побережье Южной Африки непосредственно прилегало к побережью современной Бразилии. Тектонические плиты сминались и сдвигались, отделяя Африку от западного соседа, и область Хомас поднялась вверх и сложилась, как ломтик пиццы. За миллионы лет вода и ветер сформировали здесь обрывистые каньоны, переходящие в аллювиальные равнины.

Немецкое влияние
Петляя по усыпанным гравием равнинам и лабиринту каньонов, мы все больше удалялись от главных туристических маршрутов. И вот у небольшой долины, перекрытой природным земляным валом, обнаружили участок, покрытый засохшей и растрескавшейся грязевой коркой. Но при этом в трещинах была видна черная жирная грязь – знак того, что под поверхностью все еще сочится влага пересыхающего ручейка. А следовательно, местная живность обязательно соберется здесь, чтобы добраться до последней в этом сезоне воды. Мы разбили лагерь у края лощины и до самой ночи просидели в полнейшей тишине, надеясь увидеть зебр. Но они так и не пришли. А утром мы обнаружили в грязи отпечатки копыт полудюжины животных, все-таки прокравшихся к пересыхающему ручейку под покровом темноты. Ждать дальше было просто бессмысленно, тем более что в нескольких милях к северу мы обнаружили… вельвичиевый лес. Для тех, кто не в курсе: вельвичия – это растение высотой около метра, практически лишенное листьев. Правда, поскольку росли эти самые вельвичии на расстоянии нескольких десятков метров друг от друга, то лесом это место можно было назвать лишь с большой натяжкой. Считается, что вельвичия – одно из древнейших растений на нашей планете. Есть версия, что на языке местного племени это название означает «два листа, не умирает», но на самом деле вельвичия названа по имени ботаника Фридриха Велвича, нашедшего и исследовавшего это растение в 1860 году.

Мы в пути уже десять дней. А значит, пора было заглянуть в какой-нибудь городок – помыться, постирать вещи и пополнить запасы продовольствия. И тут нам подвернулся Свакопмунд… Этот населенный пункт был основан немцами, и до сих пор здесь не скрывают своих немецких корней и связей с фатерляндом. Даже улицы носят немецкие названия. А если учесть, что многие жители Свакопмунда говорят по-немецки, то уже после нескольких часов пребывания в этом городке начинает казаться, что ты находишься не в Африке. Мы запарковали наш пикап во дворе дешевого хостеля для пеших туристов и отправились в город, чтобы поесть пиццы и запить ее парой кружек местного, заметим, очень неплохого (чувствуется немецкое влияние) пива. Ну а когда мы выезжали из Свакопмунда, наш одометр бесстрастно зарегистрировал, что мы проехали по африканской земле около 2000 км.

Следующим пунктом программы стало посещение колонии морских котиков на мысе Кейп-Кросс. Это место видно издалека: у самого прибоя возвышается гранитный крест, обозначая место высадки в 1486 году португальца Диего Као (он стал первым европейцем, посетившим этот берег). Так вот, на прибрежных скалах действительно лежат, кувыркаются и вообще занимаются своими тюленьими делами тысячи котиков. Насколько мне известно, эти звери находятся под охраной и серьезно конкурируют с местными рыбаками (представители рыбной промышленности активно лоббируют необходимость несколько сократить численность их популяции).

Имени скелетов
Когда же мы вновь направили капот нашего пикапа на север, с океана задул ураганный ветер, срывающий пену с верхушек прибойных волн и вот-вот готовый превратиться в настоящую песчаную бурю. Тем более что местность к этому располагала… Мы были в одной из самых сухих точек на планете. В это трудно поверить, но территория от Свакопмунда до реки Кунене (на границе с Анголой) получает порядка 13 мм осадков за год. Причем большая часть этого количества приходится на конденсат от прибрежного тумана. Растения, сумевшие приспособиться к этим условиям, научились поглощать утреннюю росу прямо через листья, ну а животные выживают, стараясь держаться поближе к текущим с гор рекам.

Вскоре дорога стала уже, и в некоторых местах ее частично замело песком. От этого места мы ехали по территории, называемой Берегом Скелетов. Уже одно это название вызывает в памяти образы пиратов, буканиров и сундуков с сокровищами. Однако Берег Скелетов получил свое имя гораздо позже, и произошло это именно из-за скелетов. Дело в том, что атмосферные условия по всему побережью от границы с Анголой до Свакопмунда приводят к образованию туманов и дующих с моря бризов. В течение многих веков эта комбинация вела к гибели судов, выброшенных на берег и разбившихся о прибрежные рифы. Их командам, как правило, удавалось спастись и добраться до земли, но уже на берегу они обнаруживали останки своих предшественников. Наполовину засыпанные песком и выбеленные солнцем скелеты, тут и там встречавшиеся им в дюнах, ярче любых предсказателей говорили о судьбе, которая была начертана и им… Кстати, и сегодня неорганизованным туристам запрещено двигаться к северу от реки Хоаниб. Но вместе с тем карты подсказали нам, что если направиться на восток, то мы сможем найти место для переправы через реку. И действительно вскоре мы нашли старую колею, ведущую в нужном направлении. Ветер становился все яростней, но спустя некоторое время мы все-таки достигли ручья, названного рекой Хоаниб. Вокруг нас не было ни души, лебедки на машине не было, а дорога становилась все хуже и хуже. В конце концов мы вспомнили все известные нам страшные дорожные сказки и, решив не испытывать судьбу, повернули на юг, куда вела вполне приличная грунтовка.

Настоящая Африка
Въехав на территорию национального парка, мы остановились в гостинице «Палмвэг-Лодж», чтобы получить нужные разрешения и более подробную карту. Территория, прилегающая к рекам Хоаниб и Хуарусиб, является родным домом пустынных слонов и редких черных носорогов. Исчезающие в песке колеи привели нас от деревни Сесфонтейн к все той же реке Хоаниб. Жирафы с их неуклюжими шеями и изящными телами ощипывали колючие ветки акаций Камелторна. Чуть дальше в зарослях компания молодых бабуинов устроила соревнования по борьбе, а более взрослые особи занимались взаимным расчесыванием шерсти и поиском блох. Мы решили, что это и есть «настоящая Африка». А примерно через час, когда на склоны каньона легли длинные вечерние тени, мы лицом к лицу столкнулись с семейством африканских слонов. Кстати, информация к размышлению: двумя месяцами ранее машина туристов из Италии была буквально растоптана разъяренным буйволом. Что же касается слонов, то они тоже нередко переворачивают автомобили, которые, по их мнению, являются угрозой. В общем, мы предпочли соблюсти «главное правило внедорожного движения в саванне» и уступили слонам дорогу.

Но на этом контакты с живой природой Черного континента не закончились: после ужина нас навестила компания бабуинов. Мы уже залезли в палатку, когда услышали какой-то шум и, высунув головы из-под полога, обнаружили четырех бабуинов, шурующих на нашем складном столе в поисках еды. Но и после их ухода сон почему-то не шел. Кто знает, может, тому виною были отражавшиеся эхом от стен каньона пронзительные крики зебр Бушнелла и тявканье хищных крыс африканских саванн – шакалов. Представители одних видов вышли на ночную охоту, другие, наоборот, пытались не попасться на клык какому-нибудь хищнику. Добро пожаловать в настоящую Африку.

Только не в темноте
Река Хуарусиб находилась в 80 км к северу от нас, и, по слухам, в ней еще должна была быть вода. Если так, то это будет первая проточная вода с того момента, как мы пересекли Оранжевую. Выбравшись из долины Хоаниб, мы попали на бесконечные равнины африканской саванны. То тут то там у подножий невысоких холмов нам встречались пасущиеся стада ориксов и антилоп-прыгунов. Спустившись в долину Хуарусиб, мы действительно увидели текущую воду и поехали вдоль реки на запад, в сторону Берега Скелетов. Двигались, пока не достигли таблички «Частная собственность» и скучающего около нее гида. Но поскольку гид никаких восторгов по поводу нашего появления не проявил, а точнее вообще никак не отреагировал на наш приезд, мы развернули машину и отправились назад – вверх по течению реки. Вечерело, и тут мы нарушили правило, которое неукоснительно соблюдали во время нашего путешествия: никуда не ездить в темноте. Вскоре грунтовая колея закончилась, и начался засыпанный гравием грейдер. Ален вел машину, и я незаметно задремал. Проснулся я от визга тормозов и от того, что ремни безопасности впились в мое тело. Оказывается, Ален тоже задремал и пропустил 90-градусный поворот. К счастью, на нашем пути оказались только небольшой откос и кусты, в которые и вломился наш пикап. Мы решили, что это «звоночек».

Из машины не выходить
А теперь коротко об истории создания национального парка «Этоша». Образованный в 1907 году, когда Намибия была еще колонией Германии и называлась Юго-Западной Африкой, национальный парк стал главным заповедником в этой части континента. Площадь его земель, ставших домом для 100 видов млекопитающих, 300 видов птиц и дюжины рептилий, составляет более 22 тысяч км2. Как только мы въехали в ворота заповедника (это можно сделать, только заранее заказав пропуск), тут же стало ясно, что находимся на охраняемой территории: непосредственно в поле нашего зрения одновременно оказались несколько десятков слонов, зебр и жирафов. Похоже, животные привыкли к потоку машин с туристами и потому не обращали на нас никакого внимания. Да, национальные парки и заповедники Африки потрясают изобилием животного и растительного мира, но там слишком много правил, которые нужно неукоснительно исполнять. Здесь нельзя получить то ощущение «настоящей дикой Африки», за которым, собственно, мы и летим через половину планеты. Например, вам категорически запрещается выходить из автомобилей где-либо, кроме специально обозначенных «безопасных» мест (несколько раз из-за этого у нас были проблемы с егерями). Так что вместо запланированных пяти дней мы пробыли в заповеднике только два. Пополнив в Грутфонтейне запасы продовольствия и совершив экскурсию к метеориту Хоба – самому тяжелому из известных на земле небесных «посланцев», мы отправились дальше на север, в сторону города Рунду и могучей реки Окаванго.

Ни заборов, ни отелей
Но вот что я хочу сказать. Вопреки распространенному мнению, индивидуальные приключения в экзотических странах доступны обычным людям. По крайней мере тем, кто способен читать карту и может отличить «барашек с резьбой» от «барашка с бобами». Заметьте, в данном случае вся подготовка к экспедиции заключалась в электронных письмах типа: «Не смотаться ли нам в Африку этим летом?» И вот по прошествии всего лишь шести месяцев мы сидим около лагерного костра в Намибии, в окружении слонов, антилоп и бабуинов. А впереди нас ждет дельта Окаванго.

Примерно через полчаса после заката мы пересекли «ветеринарную изгородь» – трехметровый забор, пересекающий всю страну. Странно, несмотря на то что мы все еще находились на территории Намибии, армейские блок-посты стали встречаться даже чаще, чем в приграничных районах. Вдоль дороги тянулись луга, перемежающиеся рощами акаций и мопани. То и дело дорогу переходили небольшие стада коз и коров, а горящие в отдалении костры пастушьих станов бросали оранжевые отсветы на фигуры бродящих в темноте пастухов.

Тем временем мы напряженно всматривались в освещенную лучами фар дорогу – нам очень не хотелось сбить машиной козу или теленка. Уже поздно ночью мы добрались до кемпинга «Квадзи-Лодж». На берегу реки Окаванго мы развернули наши старые карты перед владельцем кемпинга. По его совету мы решили сделать крутой поворот и двинуться на юг, в одно из последних по-настоящему диких мест Намибии. Нас манил заповедник «Каудом», расположенный на территории Бушманлэнд неподалеку от границы с Ботсваной. Границы заповедника – это просто линии, нанесенные на карту. Здесь нет ни заборов, ни отелей, ни караванов машин с туристами, ни лавок со сделанными в Китае сувенирами, ни жестких правил. Но перед тем как въехать на территорию заповедника, мы совершили две экскурсии к двум огромным баобабам. Первый из них носит имя Дорсландбум в честь того факта, что около него в 1891 году находился лагерь экспедиции Дорсланда. Горстка европейцев под его руководством, располагая лишь несколькими телегами с запряженными в них волами, стала первыми белыми людьми, добравшимися до Анголы. Второй баобаб рос около симпатичного родника. Он-то и стал местом нашего лагеря, именно здесь и сложилась ситуация, упомянутая в самом начале статьи.

Мы все еще не бушмены
Вообще-то к этому моменту мы наивно полагали, что вполне разобрались в местных премудростях и научились выбирать относительно безопасные места для ночевок. Вот и на эту ночь мы расположились у костра, с одной стороны прикрытые стволом баобаба, а с другой – нашим пикапом. Но только мы успели проглотить приготовленный на углях ужин и запить его парой баночек прохладительного, как к нашей компании решил присоединиться… слон! А когда толстокожий хозяин саванны прошел от нас в паре десятков шагов и растаял в темноте, наши сердца пребывали в каких-то совершенно неподходящих для них местах (я полагаю, что в пятках). Но на этом злоключения не завершились: спустя полчаса гигант вернулся, и окрестности потряс его хриплый трубный голос. Посмотрев вверх, мы обнаружили на нависающей над нами ветке содранную кору: баобаб был для гиганта местом, где он привык чесать спину, а мы умудрились расположиться прямо под его любимой «чесалкой»!
На следующее утро, когда мы остановились пополнить запас пресной воды, к нам вышла семья бушменов племени сан. Выглядели они, как древнейшие из живущих на земле людей. Первыми шли дети в сопровождении своей матери, а за ними шествовал вооруженный копьем отец семейства. Как оказалось, дом их находится в деревне, расположенной к востоку от нас, а в буш они отправились на охоту. Все члены семьи были босы, но ни раскаленный песок, ни колючая трава их совершенно не беспокоили.

Гремящий дым
Два следующих дня мы провели в наблюдениях за местной живностью, пытающейся найти свое место в иерархии буша и не стать частью пищевой цепи. А однажды ночью нас разбудили звуки близких выстрелов. Оказалось, что парочка слонов, отчаявшись найти воду в истощенных засухой родниках, решила пойти нетрадиционным путем. То есть они попытались утолить жажду, разломав трубу водовода. Вот рейнджерам заповедника и пришлось отгонять их выстрелами в воздух. Дальше нас ждал переход через границу с Ботсваной. Он прошел на одном дыхании: двадцать минут возни с бумажками, и вот мы уже катимся по раздолбанной грунтовке в сторону паромной переправы Шакаве. Прибыв на место, мы узнали, что из-за поломки парома переправа не работала в течение двух дней. В результате у реки скопилось огромное количество желающих попасть на другой берег. Делать нечего, мы заняли очередь и приготовились ждать, все равно никакого другого способа пересечь реку у нас не было. В итоге нам все-таки повезло, и мы достаточно оперативно сумели впихнуть наш верный пикап на переполненную палубу.

И вот наконец мы в дельте Окаванго. Надо заметить, что это настоящая жемчужина Южной Африки. Получая в изобилии воды реки Окаванго, эта местность привлекает в свои болота и зеленые саванны необычайным разнообразием фауны. Бегемоты, крокодилы и водяные буйволы собираются по берегам проток, а слоны, бабуины и антилопы находят обильный корм на зеленых равнинах буша. В общем, на следующее утро мы проснулись под репетицию птичьего оркестра и чавканье кормящихся в тростниках бегемотов. Да, чуть не забыл, маленькое уточнение: накануне мы наняли долбленое каноэ вместе с его хозяином, парнем по имени Дабл, и провели весь день, пробираясь по узким каналам и лагунам, заросшим густым кустарником, а на ночлег устроились на крохотном островке размером с почтовую марку. В этом, одном из самых диких и недоступных мест Африки мы пробыли два дня. Кстати, граничащий сразу с четырьмя государствами и соответственно являющийся предметом стратегических вожделений их правительств сектор Каприви сегодня стал предметом раздора и временной базой ангольских повстанцев. Отсюда куча ограничений. Например, передвигаться здесь можно только днем. Но это еще ничего. Буквально за несколько месяцев до нашего приезда машинам разрешалось пересечь сектор только в колоннах и под вооруженным конвоем. Ну а теперь самое интересное: восточная оконечность сектора выходит к границе Зимбабве неподалеку от водопада Виктория. Этот водопад был открыт английским путешественником и исследователем Африки Давидом Ливинстоном в 1855 году. На местном наречии его имя звучит как «Мози-оу-Туни», что переводится как «гремящий дым». Это действительно потрясающее зрелище, не зря считающееся одним из нерукотворных чудес света. Ширина водопада – 1,7 километра, высота – 108 метров, и каждую минуту вниз обрушивается 444 тысячи кубометров воды!

Мы обязательно вернемся
Наше путешествие продолжалось уже тридцать дней, и Виктория стала конечной точкой приключения. Мы прорывались через проливные дожди от Кейптауна к Оранжевой реке и Намибии, карабкались на, пожалуй, самые высокие на земле песчаные дюны в пустыне Намиб-Науклуфт и пересекли Берег Скелетов. Наши стоянки опустошали голодные бабуины и посещали бегемоты в компании с обсыпанными красной пылью слонами, мы плавали в долбленой лодке по самой дикой и нетронутой дельте в мире. Приключение подошло к концу, а нам казалось, что оно только начинается. И когда колеса самолета прогрохотали по бетону взлетно-посадочной полосы, мы посмотрели на горизонт и развернули карты, планируя следующую большую прогулку в черную колыбель человечества – Африку…