Смесь французского с царскосельским

История развития полугусеничных машин в России

Французский подданный Адольф Кегресс приехал в снежную Россию работать инженером, потом стал шофером царя Николая II и дослужился до заведующего технической частью Собственного Его Императорского Величества гаража в Царском Селе, но в историю вошел как создатель первого в мире полугусеничного автомобиля.

Привилегия № 26751 от 31 мая 1914 года содержит пространное и не совсем понятное современному читателю описание «автомобиля-саней, движущегося посредством бесконечных ремней с нажимными роликами и снабженного поворотными полозьями на передней оси».

Суть же изобретения заключалась в следующем: с автомобиля снимались задние колеса и на их место устанавливался гусеничный движитель, а к передним колесам добавлялись полозья или попросту лыжи. Сам движитель представлял собой ремень из прорезиненной ткани с опорными выступами елочкой и направляющими гребнями для шкивов. Из двух больших шкивов задний — ведущий, к которому крутящий момент передавался цепью от полуосей заднего моста. Расстояние между ними регулировалось тягами со спиральными пружинами — так обеспечивалось натяжение ремней, когда при движении по пересеченной местности расстояние между осями шкивов изменялось. Сцепление ведущего шкива с ремнем осуществлялось только за счет трения между ними. На оси обоих шкивов было свободно насажено еще по рычагу, на каждом из которых с противоположной стороны вращалось по нажимному ролику с пазами для опорных выступов ремня. Эти же рычаги через серьги крепились к концам общей рессоры, неподвижно зафиксированной на раме автомобиля. Прикрепленные спереди полозья свободно качались каждый на своей оси, а их высота относительно колес могла регулироваться винтовым колесом с помощью тяги прямо с места водителя. Естественно, обе лыжи уравновешивались пружинами и поворачивались вместе с колесами.

Мало снега

В таком виде движитель Кегресса появился не сразу. Самая первая разработка француза представляла собой ленту из верблюжьей шерсти, надетую на два шкива, причем ведущий был огромного диаметра и крепился непосредственно к заднему колесу — уже изначально такой движитель создавался как съемный. Конструкцию установили на шасси французского автомобиля F.L. из царского гаража. Название этой марки до сих пор остается загадкой, известно лишь, что модель производилась компаний Societe Generale des Voitures Automobiles Otto с 1909 по 1914 год.

Следующим объектом переделки стал легковой Mercedes — его снабдили движителем, конструкция которого уже близка к той, что потом ляжет в основу привилегии 1914 года. Кегресс применил уже прорезиненные ремни, а также систему с рычагами и нажимными роликами. Эти автосани успешно прошли испытания в Царском Селе как по снегу, так и по грязи. 20 января 1913 года полугусеничный Mercedes принял участие в состязании саней, устроенном Императорским Российским Автомобильным Обществом (ИРАО) на Невке, у помещения яхт-клуба. Из всех участников конструкция Кегресса была признана самой удачной; остальные же являлись аэросанями, приводимыми в движение пропеллерами. Его Mercedes оказался и самым быстрым среди всех, пройдя километр с хода за 57 и 4/3 секунды — это 62,3 км/ч. В своем репортаже с мероприятия главный редактор журнала «Автомобиль» Андрей Нагель также отметил, что к месту гонки автосани Кегресса добрались своим ходом через весь город.

Следующим объектом переделки стал легковой Mercedes — его снабдили движителем, конструкция которого уже близка к той, что потом ляжет в основу привилегии 1914 года. Кегресс применил уже прорезиненные ремни, а также систему с рычагами и нажимными роликами. Эти автосани успешно прошли испытания в Царском Селе как по снегу, так и по грязи. 20 января 1913 года полугусеничный Mercedes принял участие в состязании саней, устроенном Императорским Российским Автомобильным Обществом (ИРАО) на Невке, у помещения яхт-клуба. Из всех участников конструкция Кегресса была признана самой удачной; остальные же являлись аэросанями, приводимыми в движение пропеллерами. Его Mercedes оказался и самым быстрым среди всех, пройдя километр с хода за 57 и секунды — это 62,3 км/ч. В своем репортаже с мероприятия главный редактор журнала «Автомобиль» Андрей Нагель также отметил, что к месту гонки автосани Кегресса добрались своим ходом через весь город.

Одновременно с «Мерседесом» таким же движителем был оснащен и «Руссо-Балт» — оба автомобиля экспонировались на IV Международной автомобильной выставке в Манеже в мае 1913 года. Зимой 1914 года испытания автосаней продолжились: Кегресс совершил несколько поездок из Царского Села в Павловск, а потом и в Лугу.

На снеговых моторах

Тогда же гусеничным движителем оснастили еще один «Руссо-Балт», который продемонстрировали царю.

«Солнечный морозный день. В 2 часа отправился с Алексеем на испытание автомобиля на полозьях сист. самого Кегресса. Сели и поехали катать по полю и по льду через канавы и сугробы. Он проходил всюду хорошо. Вернулись из Баболовского парка и около собора и Фермы покатались, имея на буксире большие сани с 12 шоферами. Опыты оказались совсем удачными», — такую запись сделал в своем дневнике Николай II в воскресенье 22 февраля 1915 года.

После показа самому государю автосани конструкции Кегресса предстали перед Технической комиссией Императорского Российского Автомобильного Общества — 27 февраля испытания проводились в самом Петрограде. Как отмечалось в репортаже из журнала «Автомобиль», при полном весе около трех тонн полугусеничный «Руссо-Балт» с легкостью тащил за собой прицепные санки на лыжах с десятью пассажирами — это еще тонна с четвертью.

В процессе испытаний автосани спустились по съезду у Зимнего дворца на покрытую льдом Неву, где управлявший ими Кегресс преодолевал одну за другой насыпи снега, «высотой достигавшие двух аршин» — в переводе на современные единицы измерения это составляет почти полтора метра. Скорость движения при этом составляла 30–40 км/ч, а к автосаням попрежнему были прицеплены санки на лыжах. В том же репортаже сообщалось, что «автомобиль без всякого усилия и толчков плавно перевалил через ряд снежных гряд перед крепостью, произведя ряд эволюций, независимо по какой бы поверхности он ни передвигался, рыхлому ли, глубокому снегу, обледеневшей поверхности или просто по льду». В тот же день автосани совершили поездку по городу, в том числе и по Невскому проспекту. «Руссо-Балт» превосходно шел и по улицам, вовсе лишенным снежного покрова, как и прежде, с санками на прицепе. «В теперешнем своем виде снеговой автомобиль г. Кегресса представляет собой вполне законченное, разработанное и в высокой степени полезное изобретение, всю широкую будущность которого в настоящее время даже трудно предвидеть», — так писал о результатах испытаний журнал «Автомобиль».

Осенью того же года Кегресс представил свою конструкцию на рассмотрение Техническому комитету Главного военно-технического управления. Ответ был более чем положительный: «Крайне желательно испытать приспособление Кегресса на автомобилях разных систем, а особенно возможность их применения для броневых автомобилей, что может иметь большое значение». Весной 1916 года Кегресс получил для переоборудования бронеавтомобиль Austin, который был готов уже в августе. Два месяца ушло на его испытания, которые проводились в Царском Селе и в Могилеве.

25 августа Николай II записал в своем дневнике: «Около 3 час. поехали на шоссе к Орше. Кегресс показывал новый автомобиль, кот. проходит по всякой местности». На испытаниях бронеавтомобиль свободно передвигался по целине, по мягкому травянистому грунту, по канавам, поднимался по склонам с влажной растительностью и даже преодолел кочковатое болото. Расстояние от Могилева до Царского Села — 725 верст — машина прошла своим ходом за 34 часа 15 минут. Еще 286 верст было пройдено по бездорожью Могилёвской губернии. Выводы комиссии гласили, что «следует принять все меры к скорейшему изготовлению приспособлений Кегресса для необходимого количества автомобилей всех типов: броневых, грузовых и легковых».

Меры хоть и были скорейшими, но этим большим планам не суждено было сбыться — Путиловский завод, которому в 1916 году поручили изготовление движителей Кегресса, успел оснастить гусеницами и лыжами лишь несколько американских автомобилей Packard.

Единственным армейским соединением, получившим несколько автосаней, стала санитарная колонна Императорского Российского Автомобильного Общества, но и это произошло слишком поздно — только к зиме 1916 года пять автомобилей были оборудованы движителями Кегресса. «У нас как будто бы выросли крылья — на крик о помощи мы можем броситься теперь туда, куда пролетит только птица», — так восторженно отзывался об автосанях начальник колонны Ф. В. Эбергардт. Он же рассказывал корреспонденту журнала «Автомобиль», что, перевозя «самых тяжких раненных, испытывающих страшные страдания при малейшем толчке, он не только не слыхал ни одного стона, но наоборот выслушивал слова самой горячей благодарности за то, что их перевезли из окопов в лазарет «как в люльке».

А собранные по заказу Военного ведомства «Паккарды» по традиции показали царю, который, как обычно, написал об этом в своем дневнике 15 января 1917 года: «В 2 часа отправился со всеми детьми на снеговых моторах Кегресса к Пулкову; проезжали по разным оврагам, спустились с горы, ехали прямо полями и болотами вдоль Гатчинского шоссе и вернулись через Баболово. Нигде не застряли, несмотря на глубокий снег, и вернулись домой в 4 ч. очень довольные необычной прогулкой». Возможно, это была одна из самых последних автомобильных поездок государя — на престоле ему оставалось находиться какихто полтора месяца.

Шаркая полозьями

После отречения Николая II весь его гараж перешел в распоряжение Временного правительства — в марте 1917 года автомобили бывшего царя за одну ночь перегнали из Царского Села в Петроград. Уполномоченным по проведению этой операции был назначен комиссар Филипп Петрович Купчинский, который занимался организацией автобазы Временного правительства. Ему же председатель Совета министров князь Львов одновременно доверил и еще другую важную миссию — сжечь эксгумированный труп Распутина. В Царское Село Купчинский отправился на «Паккарде» с движителем Кегресса. Впоследствии он так написал об этой поездке в своем сообщении «Как я сжигал Григория Распутина», опубликованном в журнале «Солнце России» в 1917 году: «В тот же день на автосанях мы мчались по рыхлому снежному заносу Царскосельского шоссе. Снежные вихри вздымались из-под широких полозьев; бешено трещал стосильный паккар... На каждом шагу нас останавливали милиционеры, но это было уже обычным... Зимний вечер, лунный, морозный и звучно-тихий висел над белыми громадами Царскосельских дворцов, когда мы, шаркая полозьями по укатанному снегу, въезжали в Царское». Той же ночью колонна из шестнадцати автомобилей направилась в сторону Петрограда — в самой ее середине шел грузовик с телом Распутина.

Что же до самого Адольфа Кегресса, то свое будущее он уже не связывал с Россией и вряд ли желал повторить судьбу Распутина. Теперь уже бывший шофер Николая II принял единственно правильное решение в подобной ситуации — бежать из неспокойной страны. Взяв один из лучших царских автомобилей — Delaunay-Belleville SMT, — Кегресс вместе со своей семьей умчался на нем в Финляндию, а оттуда — в Швецию. В Стокгольме он продал машину одному из отелей, а сам отправился на родину, во Францию, где и продолжил заниматься полугусеничными автомобилями

Для обслуживания меня

Созданные Кегрессом автосани пригодились не только Временному правительству, но и большевикам. Правда, изготавливать их пришлось заново, так как при переезде в Москву автосани оставили в Петрограде. Уже зимой 1919 года Ленин пишет записку начальнику автобазы Совнаркома товарищу Ушакову: «Прошу в срочном порядке озаботиться сборкой авто-саней системы «Кегрес» не менее трех штук для обслуживания меня и Совета Народных Комиссаров». Собирали автосани для Ленина в Петрограде, на Путиловском заводе, а в декабре 1919 года «Паккард» с кегрессовским движителем уже испытывался на Ходынском поле в Москве. Но пользовались им недолго — изношенный мотор не выдержал эксплуатации автомобиля в новом качестве и вскоре потребовал капитального ремонта, который также проводили «в срочном порядке». На все ушло пять дней, причем недостающие детали выковал кузнец гаража. На рапорт управляющего делами Совнаркома Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича об успешном завершении ремонта заказчик автосаней наложил следующую резолюцию: «В. Д. Прошу передать товарищам благодарность за энергичную работу и выделить 1 пуд муки в качестве премии. Пр. СНК Вл. Ульянов-Ленин».v

Но на этом мытарства «Паккарда» не закончились. Автосани использовались в основном для сообщения Москвы с Горками, где жил Ленин, а также для поездок на охоту, которой так увлекался Владимир Ильич. 10 января 1921 года на имя управделами СНК с пометкой «срочно» отправился следующий рапорт: «Докладываю, что 8 января автосани системы Паккард с Кегрессовским приспособлением, шедшие под управлением шофера Космачева в с. Горки по вызову тов. Беленького, потерпели аварию (лопнули цепи на Кегрессовском приспособлении). Высланными из автобазы рабочими-специалистами цепи были налажены, и сани пошли дальше по назначению. Не доходя с. Горки на подъеме из-за остановки мотора сани соскользнули и упали под откос, перевернувшись, по словам очевидцев, несколько раз. Шофер Космачев получил серьезные ушибы, остальные слесаря пострадали в меньшей мере. Сани лежат под обрывом и по поверхностному осмотру высланного на место катастрофы заведующего мастерскими тов. Гусева значительно пострадали. Так как автосани эти являются имуществом автобазы, прошу Вашего содействия в распоряжении об извлечении их из оврага и доставке в автобазу для ремонта. Начальник автобазы СНК Медведев».

Что было с многострадальным «Паккардом» дальше — пока неизвестно, но следующие автосани для Ленина делались уже на шасси нового автомобиля. Им стал британский Rolls-Royce 40/50HP — партию таких машин закупили в Великобритании в 1921–1922 годах. Неизвестно и точное количество «Роллс-Ройсов», переделанных в автосани. Только один из них сохранился до наших дней — сегодня он экспонируется в музее «Горки Ленинские» в абсолютно первозданном виде, оставшись единственным в нашей стране экземпляром автосаней с движителем Кегресса.

Адольф Кегресс

текст: Иван БАРАНЦЕВ
фото: из архива автора