Мы смотрели друг на друга так долго, что это казалось вечностью. Глаза в глаза, один на один, в полном молчании и тишине. Никто не мигнул и не пошевелил бровью. Его ничего не выражающий безжизненный взгляд походил на взгляд каторжника, привыкшего к тяжкому рабскому труду. Я сидел лицом к лицу с непоколебимым противником, отчетливо осознавая, что из этой древней игры «кто первым отведет взгляд» я в принципе не могу выйти победителем, но именно я буду тем единственным, кто выйдет из этой комнаты живым
Прошла примерно минута, и в комнату скользнула женщина с чайником, пиалами и сахаром. Я перевел взгляд на нее, вновь уставился на моего противника, мигнул... и все. Концентрация была утеряна, а соревнование в силе воли проиграно. Блюдо с жареной козлиной головой попрежнему красовалось в центре комнаты, а сцена с каждой секундой все больше начинала напоминать отрывок из психоделического фильма Тома Петти. Я уже начал ожидать, что следующим, кто войдет в помещение, станет розовый кролик двухметрового роста… И хотя я проиграл игру в «гляделки», коза, свидетелем казни которой я стал пару дней назад, получила право выразить свою последнюю волю перед тем, как мы подчистим и тарелку, и ее косточки. Приятного аппетита...
Шестью днями ранее, когда я трясся по грунтовке, направляясь на внедорожное соревнование под названием Outback Challenge Morocco, наш пресс-кар потерял управление. В итоге автомобиль, который должен был стать моим домом на колесах и на время гонки, и на последующий двенадцатидневный маршрут, теперь больше походил на аккордеон, чем на внедорожник. У меня было два варианта действий: самостоятельно арендовать подходящую машину за $200 в день или договориться с местным парнем по имени Мохаммед, являвшимся счастливым обладателем Toyota Land Cruiser. Авария стоила мне серьезно поврежденного плеча и рваных ран на ноге, но я приехал сюда для того, чтобы познакомиться с Марокко, и не собирался поворачивать назад.
Античность, ледниковый период и великие саванны
Мохаммед, житель расположенной в восточном Марокко деревеньки Мхамид, как мусульманин-сахрави в 50-м поколении всеми корнями врос в реалии марокканской жизни. Что же касается меня, то я, белый янки, едва-едва способный связать пару слов пофранцузски и вообще не знающий арабского, явно представлял собой для этой жизни элемент такой же чужеродный, как и снег в Сахаре. Именно это и делало наше партнерство столь перспективным. Мы расположились в маленьком уличном кафе, заказали тарелку таджина (традиционное марокканское блюдо, состоящее из овощей, специй и неизменной козлятины), скрепили наш контракт крепким рукопожатием и перешли к изучению карты. Нарисованная карандашом линия вела нас к востоку от знаменитой касбы (старой крепости) Аит-Бенхадду, вдоль отвесных скал Тодры и ущелья Дадес, вдоль реки Драа, через морковно-красные пески Западной Сахары. Нам предстояло двенадцать дней путешествовать по земле тысячи касб, от одного перекрестка древности к другому.
Люди появились на территории современного Марокко примерно за 100 000 лет до Рождества Христова, задолго до наступления бронзового века, во времена, когда вершиной технологии были каменные ножи и наконечники копий. Тогда эти места покрывали густые субтропические леса, предоставлявшие убежище и обильную пищу племенам охотников и собирателей. Географическое положение определило стратегическую роль этой земли на последующие тридцать веков. Ставшая финансовым перекрестком доисторического мира земля Марокко представляет собой сложную сеть торговых и военных путей, протянувшихся от побережья Атлантики до великой долины Нила и берегов Средиземного моря. Эти маршруты хранят тайны трех последних тысячелетий.
Считается, что берберские племена покинули долину Нила и переселились в предгорья Высокого Атласа в промежутке между 4000 — 2000 годами до н.э. Называвшие себя «имазиген», то есть «свободные» или «благородные» люди, берберы быстро покорили местные племена скотоводов. Создав собственные диалекты и религию, они проложили новые торговые пути и построили крепости, получив общее название «народы Магриба». Позднее оно было перенесено на всю Северную Африку. Последующие несколько веков стали чередой вторжений на их земли армий, купцов и колонистов со всего Средиземноморья. Финикийцы, греки, римляне, племена вандалов из Восточной Германии, византийцы, арабы, турки-оттоманы, французы, испанцы — этому списку нет конца. И каждый из пришельцев оставил свой след в культуре, архитектуре и экономике этой земли.
Медина, Марракеш и ущелье Тодра
Отправной точкой нашего маршрута стал шумный Марракеш, один из самых ярких и известных городов Магриба. Если вы рискнете оставить позади улицы с американским фаст-фудом и отправиться на «соук», старый, основанный в 1070 году рынок в Медине, у вас есть шанс ощутить неповторимый аромат настоящего Марокко. Укротители змей и исполнители экзотических танцев, уличные музыканты и акробаты, торговцы окаменелостями, множество лавочек с восточными пряностями создают ощущение совершенно другого мира.
Мы направлялись на восток, в сторону хребтов Высокого Атласа, и пока наш автомобиль катился через бесчисленные деревеньки с экзотическими названиями типа Тазогует, Таферитат и Игхерм н’Угал, Мохаммед развлекал меня рассказами об истории его семьи. Его предки издавна занимались торговлей солью и пряностями и заслужили в его родном Мхамиде положение, близкое к королевскому. Прадед Мохаммеда был застрелен во время Берберской войны, разразившейся незадолго до французской колонизации — таковы были жестокие реалии жизни Магриба того времени. Как старший сын третьей жены отца Мохаммед был обязан принять на себя ответственность за семейный бизнес: сначала за верблюдов и сельское хозяйство, затем за туризм и даже за международную торговлю метеоритами. Вечер застал нас в предгорьях, в городке Урзазат.
Одинокий пастух сопровождал стадо коз, бредущее по тропкам, вьющимся по склонам долины Дадес, а утреннее солнце расчертило их охряные стены длинными густыми тенями. Долина сузилась буквально до десяти метров. Узкая дорога серпантином поднималась по ней от раскинувшихся по дну долины пальмовых рощ к вознесшемуся на 2600 м перевалу Тизин Угент Загзун, единственному проходу между долиной Дадес и ущельем Тодра. Река Тодра никогда не пересыхает, а воды ее абсолютно прозрачны. Она выглядит как изумрудная лента, брошенная на алый холст.
После перевала дорога пошла вниз, мимо небольших туристических гостиниц, прилепившихся к скалистым берегам. В одной из них мы и остановились, чтобы выпить чаю и соблюсти таким образом одну из марокканских традиций: устраивать чаепития по несколько раз в день. Места, по которым мы ехали, уже можно было назвать настоящим Марокко, но мне хотелось увидеть реальную глубинку. Мы расстелили карту на капоте нашего Land Cruiser, и я показал Мохаммеду на тонкую серую ниточку, ведущую на юг от деревни Тинерхир. «Ты бывал там когда-нибудь?» И тут мой чичероне, который, казалось, бывал везде, смущенно ответил: «Нет... Этой дороги я не знаю». «Тогда именно по ней мы и поедем!» — ответил я. И мы повернули на юг.
Тизин Тазазерт, кочевники и гончары
У районов Марокко, в которых живут кочевники, есть одна интересная особенность. Здесь нет четких границ, регламентирующих право собственности на землю и разделяющих частные владения проволочных оград, так что создается впечатление, что люди могут селиться там, где им понравится. Перед нами было невысокое здание из камня. Из низкого и темного проема, завешенного шерстяным одеялом, появились обожженные солнцем и обветренные лица скотоводамарокканца, его жен и детей, освещенные низким, клонящимся к закату солнцем. Они приветливо махали руками и широко улыбались, хотя на их лицах отпечатались следы тяжкого труда и борьбы за выживание.
В деревеньке Икниюн мы свернули с грунтовой дороги, медленно проползли через самодельное дорожное заграждение, сделанное из разбросанных валунов, и через открытый проем въехали в окруженный каменной изгородью двор. «Останови здесь», — сказал Мохаммед. Несколько детишек сидели на земле рядом с дюжиной выставленных около двери глиняных горшков. Я шагнул в сумрак через проем в стене и почувствовал, что переместился через популярный у фантастов «портал времени». Когда мои глаза привыкли к полутьме, я увидел пожилого человека, сидящего перед гончарным кругом. Струящийся из двери за нашей спиной свет плясал на покрытых красной глиной стенах и оставлял мягкий отблеск на рождающемся кувшине. Короткий кивок, и вот уже вновь босая нога вращает круг, а взгляд снова сфокусировался на комке глины, которому суждено стать произведением искусства. Наконец старик снял с круга готовый сосуд и вынес его на солнце. Точно так же рождались здесь глиняные кувшины и чаши и сто, и двести, и две тысячи лет назад. После неизбежных «длительно-вежливых» формальностей Мохаммед договорился о цене на новый таджин (специальный сосуд с конусообразной крышкой для приготовления одноименного блюда) для своей матери и маленький глиняный чайник для сестры. Я же продолжил свое изучение исламской культуры… Приветствуя друга, гостя или просто незнакомца, мусульманин обязательно обратится к нему с цветистым приветствием, звучащим примерно так: «Приветствую тебя, мой друг. Хорошо ли идут твои дела? Благополучна ли твоя семья? Надеюсь, ты пребудешь в добром здравии, иншалла! («да пребудет воля Аллаха»)». Примерно в том же ключе звучит и прощание, а «иншалла» слышится в разговоре множество раз: и для объяснения сути явлений, и для заполнения пауз.
В середине дня мы застряли в первой за время нашего марокканского путешествия дорожной пробке. Она случилась на отдаленной безлюдной грунтовке, и, помимо нашего Land Cruiser, в ней принял участие еще один двигавшийся во встречном направлении автомобиль. В отличие от большинства увиденных нами машин он был относительно новым, чистым и блестящим. Причиной пробки стал тот простой факт, что водителем оказался не кто иной, как Крис Скотт, автор книги «Через Сахару на мотоцикле», настоящей Библии для всех, кто путешествует в этих местах! Встреча стала настоящим сюрпризом для нас обоих: мы были заочно знакомы по работе с журналом Overland Journal Magazine, но в жизни никогда не встречались. Ну что тут скажешь? Иншалла, все в воле Аллаха!
Стремительные повороты ведущего вниз серпантина привели нас в широкую долину реки Драа, известную как «Долина тысячи касб».
Рок-н-ролл, касба, Загора и Мхамид
Еще с 1982 года, когда на канале MTV прозвучала композиция группы «Клэш» Rock the Kasbah, меня интриговало само слово «касба». Мне всегда хотелось пройтись по этим узким коридорам из кирпича и глины и открыть для себя мир, практически не известный жителям Запада. «Долина тысячи касб» давала мне такой шанс.
Большую часть пути через долину Драа мы проделали по вполне приличной, залитой гудроном двухполосной дороге, и буквально на каждой миле этого пути на фоне зелени пальмовых рощ по сторонам дороги вставали охряно-рыжие силуэты касб. Одетые в длинные просторные рубахи и тюрбаны местные жители неторопливо шествовали по своим делам через вековые деревни. Эти виды я никогда не забуду.
Когда воины династии Саадитов в 1591 году начали наступление на Тимбукту, отправной точкой их похода стала крепость Загора. Около дороги, уходящей из Загоры на юг, и по сей день виден знак с надписью на французском — «Тимбукту — 52 дня». В наши дни Загора представляет собой довольно современный (по марокканским стандартам), но ничем не примечательный городок. Но... Если вы интересуетесь таким специфическим бизнесом, как торговля метеоритами, то вам не миновать поездки в Загору. За день мы заглянули как минимум в полдюжины потаенных лавочек, где в больших джутовых мешках хранились предлагаемые на продажу «небесные посланники». Мохаммед представлял меня как очень важного торговца метеоритами из Америки.
Поскольку мои знания арабского языка вполне соответствовали тому уровню, на котором местные торговцы владели английским, а Мохаммед довольно удачно переводил мое невнятное бормотание, никто не заподозрил того, что я опознаю метеорит лишь в том случае, если он прилетит с неба и двинет меня точно по голове.
Мхамид, Джебель Бани и место, где кончаются дороги
Несмотря на то что городок Мхамид, затерянный в необъятных просторах великой восточной пустыни Джебель Бани, насчитывает лишь около тысячи обитателей, он играет очень важную роль в жизни всего региона. Главной причиной этого раньше была торговля, теперь на эту роль выдвинулся туризм. Кроме того, здесь расположена военная база: всего в двадцати километрах начинаются спорные территории, прилегающие к границе с Алжиром. Мхамид давно стал родным домом для семьи Мохаммеда. До 1982 года единственным источником электроэнергии здесь был дизельный генератор, а воду тут до сих пор берут прямо из реки Драа: эпоха водопровода еще не пришла в Мхамид.
Преодолев несколько километров пологих дюн, мы повернули колеса нашего Land Cruiser на запад, в сторону обширных, покрытых гравием равнин Джебель Бани. Люди являются частью этого сурового мира и как данность принимают явления и события, которые привели бы многих из нас в ужас или даже стали причиной гибели. В нескольких километрах от города мы встретили троих парней. Они направлялись к себе домой. Температура воздуха превысила 45 градусов, а у них осталось лишь полбутылки воды на 20 км пути. Жара делает пешее путешествие здесь по-настоящему опасным, так что Мохаммед решил, что несет ответственность за жизнь этих людей, и мы приняли всю троицу на борт.
Наша группа находилась где-то между Мхамидом и подножиями Атласских гор, когда на горизонте появилось маленькое темное пятнышко. По мере приближения к нему мы поняли, что видим перед собой пальмы. Деревья в самом центре безжизненного пространства? Да, мы подъезжали к оазису Сакрэ, или Священному Оазису, имеющему огромную важность для региона. Издавна он был единственным местом на сотни километров, где путешественники могли пополнить запасы воды. В наши дни здесь находится кемпинг для любителей экологического туризма.
Когда солнце нырнуло в бесконечные охряные волны песчаных дюн Эрг эльМхазиль, пустыня вокруг покрылась отблесками малинового, оранжевого и золотого света. Великолепное зрелище!
Нашим жилищем на эту ночь стал один из временных палаточных бивуаков Мохаммеда. После потрясающего ужина (естественно, это был таджин — а что же еще?) мы улеглись на шерстяные одеяла, попивая чай и вглядываясь в усыпанное мириадами звезд небо...
Высокий Атлас и берберы
Вздымающиеся на четыре тысячи метров Атласские горы всегда считались убежищем героев, злодеев и богов, а населяющие Атлас берберские племена заработали репутацию сильных и уважаемых народов. Зажатые между миром ислама и миром христианства, находящиеся под постоянным военным давлением других народов Магриба горцы продолжали соответствовать своему имени «имазиген», то есть «свободные люди». И когда мы спускались по одному из самых крутых каньонов к западу от Тиссинта, я быстро понял почему. Отвесные стены ущелья, прилепившиеся к ним каменные дома и их обитатели, упорные и непоколебимые, как само время... Наверное, вожди вторгавшихся в горные районы полчищь быстро понимали, что легкую добычу лучше искать в других местах.
Мы остановились на вершине перевала, чтобы бросить взгляд назад. Открывшийся перед нами вид был просто потрясающим! Тонкая ниточка дороги, нет, скорее тропы, которую мы преодолели, то скрывалась из виду, то появлялась вновь, точно следуя изгибам горного склона. Небольшой ручеек падал вниз из узкой расселины, снабжая водой лежащую внизу деревню, а работающие на террасах крестьяне казались муравьями, копошащимися на дне плавательного бассейна. Перед нами начиналась вполне сносная двухполосная грунтовая дорога, теряющаяся в бесконечной горной саванне, распростершаяся вплоть до следующего горного хребта.
Именно эта колея должна была вывести нас к проходящей севернее асфальтовой трассе, по которой нам предстояло вернуться в Урзазат. Мохаммед занял место за рулем, а я расположился на заднем сиденье и начал размышлять над жизнью в древнем Магрибе и тем, насколько эта жизнь отличалась от современной. Ну вот, например, в какой мере дневной распорядок горных береберских племен во времена походов Саадитов отличался от того, что я только что видел в деревнях Высокого Атласа? Или взять торговцев верблюдами, которые сопровождали нас через пустыню Джебель Бани. Интересно, сможет ли туристический бизнес обеспечить им достаточный доход, или они будут вынуждены бросить свои дома и перебраться в крупные города?
Я провел с Мохаммедом, потомственным кочевником, почти две недели, но теперь мне пора было возвращаться домой, а ответов на эти вопросы у меня не было. Я смог лишь слегка оцарапать самый верхний слой земли, покрывающий скрижали великого Магриба. Зато я точно знал, что обязательно должен вернуться и продолжить маршрут через перекрестки древних цивилизаций.
текст и фото: Крис КОЛЛАРД (Chris COLLARD)
перевод: Андрей СУДЬБИН
 |  |  |
Новый комментарий
Войдите на сайт чтобы получить возможность оставлять комментарии.