Меж двух морей

Текст: Евгений Константинов
Фото: Евгений Константинов

Огромная афиша на кинотеатре в центре Кандалакши обещала захватывающую дух картину. Невероятные приключения сильных духом на фоне суровой заполярной природы. Да, напряженная интрига и непредсказуемые повороты сюжета могли бы легко собрать полный зал. Могли бы, но при одном условии: если бы это была реклама фильма, а не стартовавшей с центральной площади города спортивной экспедиции «Арктик-трофи».

Считается, что на «Арктик-трофи» хотя бы раз бывали все (ну почти все), кто оставил свой след в российском внедорожном движении. И в этом нет ничего удивительного – как-никак, а старейшее трофи в стране. В нынешнем году оно состоялось уже в десятый раз. С 1999 года, после трагической гибели при подготовке маршрута Евгения Ведерникова и Сергея Щербовича, трофи проводится в их память.

АНТИКВАРИАТ

После московского тепла первых дней осени Кандалакша показалась мне настоящими воротами Арктики. Холодный ветер с залива заставил сразу же влезть в пуховик. Вот тебе и ЮБК (южный берег Кольского)! А ведь это только начало. Впереди – десять дней бездорожья на пути к полуострову Средний — на Баренцево море. Горы, болота, броды… В ожидании старта пытаемся рационально разместить в кунге выделенного для журналистской братии ГАЗ-66 рюкзаки, палатки и фотоаппаратуру. В начале 70-х тут стояла мощная радиостанция. Но недолго. Потом оборудование сняли и «шишку» передали в ДОСААФ, где она ждала своего часа тридцать лет и три года, стоя в законсервированном состоянии на учебном аэродроме. И вот наконец практически новый антиквариат поступил в распоряжение арктик-трофистов, став на время нашим домом на колесах. Новая работа «шишке» понравилась, и, «раскатываясь» после долгого простоя наша машинка творила просто чудеса проходимости.

Но это все будет потом. А пока – старт, и мы движемся по асфальту вдоль берега Белого моря к первому СУ. Его начало – в районе Умбы. Оттуда наш путь пойдет на север в направлении к заброшенной деревушке Муна, чтобы затем по старым лесовозным дорогам выйти в южные предгорья Хибин.

СЛЕДЫ ИНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

В советские времена в этих местах шли глобальные лесозаготовки. Умба считалась «деревянной» столицей области и даже славилась дощатыми тротуарами на центральных улицах. От нее к лесхозам регулярно обещали заасфальтировать шоссе и даже обозначили его на картах. Но до дела так и не дошло. И сегодня вдоль реки Вялы мимо брошенных поселков, как и прежде, тянется грунтовка, которой активно пользуются рыбаки и охотники. Она петляет между озер, проходит через болота и заканчивается у Мунозера. А дальше…

На карте в этом месте обозначена грунтовая дорога. Но таковой она была много лет назад. Сегодня это остатки мостов и еще местами вполне приличная бревенчатая гать, выложенная вручную сталинскими заключенными, напоминают о том, что здесь когда-то регулярно ездили. В общем, реки – только вброд, а колея местами по колено. Но пробраться к Муне, где, судя по останкам техники, стояла геологическая партия, все же вполне реально.

На финише все счастливы, в шоке только экипаж Мартинса Гайлиса из Риги. Латыши никогда еще не видели столько камней и до сих пор не разу не перебирались на своем УАЗе через реку по валунам. Эх, знали бы они, что их ждет дальше!

Второй СУ начинается длинным болотом, через которое проглядывает полуразрушенная гать. Поломанные бревна местами встали торчком, а вдоль них тянется глубокий гусеничный след. Нет, на него нам не надо! Серый мелкий дождик приглушает все краски и растягивает время. Мы неспешно переваливаемся по бревнам и вспоминаем сюрреалистическую полянку на околице Муны: на идеально круглой прогалине между деревьев кто-то в одном ему известном порядке развесил на ветвях велосипедные колеса, обрывки вездеходных гусениц, шестеренки и мотоциклетные рули… И висят они так, похоже, уже не первый десяток лет. Пейзаж, достойный планеты Плюк в галактике Кин-дза-дза.

Вскоре дорога становится лучше, потом – еще лучше. Спортсмены уносятся вдаль. А четыре «шишиги» сопровождения (включая нашу) остаются в хвосте без шансов догнать.

Дебри Кольского полуострова иногда кажутся совершенно дикими и нетронутыми, но иной раз в них встречаешь такое… Что делает посреди леса аккуратно побеленная будка с желтым значком радиации? Или, например, широченная бетонная полоса длиной почти до горизонта, к которой не ведет ни одна нормальная дорога? Мы наткнулись на нее случайно, ища по GPS более короткий путь к финишу СУ. Больше всего она напоминала запасной аэродром дальней авиации. Четыре грузовика, выстроившись в шеренгу, на полном газу лихо пронеслись по этому автобану. Будь нас даже в два раза больше, мы все равно могли бы мчаться параллельными курсами, не причиняя неудобств друг другу. Стоит ли говорить, что ни на одной карте этот объект не обозначен?

Тяга к большим формам на Севере вообще развита. По пути к биваку на Комариных озерах нам предстояло проехать через рудник Восточный, по которому сновали БелАЗы. Интересно, как ощущали себя экипажи уазиков, если даже наш передвижной «Дом журналиста» смотрелся между двух таких четырехколесных громадин спичечным коробком?

ОХОТНИКИ ЗА УДАЧЕЙ

Следующий участок маршрута обещал быть самым интересным – переезд через Хибины со взятием любимого пешими туристами Умбозерского перевала. Сложность его прохождения в том, что в самом узком месте находится ледниковое озеро глубиной метров двадцать. С обоих склонов в него скатываются осыпи. Теперь представьте, что вам предстоит проехать метров двести по свежей каменной осыпи под 30-градусным креном вдоль кромки синей бездны. Понимая, чем может грозить это препятствие, организаторы пригласили для подстраховки спасателей МЧС с аквалангами и мощным краном, смонтированным на «Синей птице» – специальном трехосном вездеходе на базе ЗиЛа.

Но случилось все совсем не так, как могла предположить даже самая буйная фантазия. «Синяя птица» сама съехала в воду и заглохла. При попытке вытащить «птичку» с помощью ГАЗ-66 под ней подвинулся грунт, ЗиЛ пополз с прибрежного шельфа и завис на тросу над подводным обрывом. А так как он был минимум в два раза тяжелее, то едва не утащил за собой под воду и нашу машину.

Тем временем к перевалу подобрались участники. Они были более осторожны и неторопливы. Помогая друг другу и по несколько раз перецепляя лебедки, трофисты общими усилиями переправили всю колонну. Но где-то между стартом и перевалом оставалось еще две машины. Я решил пройти им навстречу, а заодно поснимать горные пейзажи (золотая осень в Хибинах – это сказка!). Но не минуло и четверти часа, как небо плотно затянуло и подул пронзительный ветер. Пройдя три километра и не встретив ни единой души, кроме пугливой белой куропатки, начавшей линять в зимний наряд, я оглянулся. Перевал съедала свинцовая дождевая туча. В общем, когда я вернулся к озеру, пуховик можно было выжимать, небесную воду несло параллельно земле, а шквал пытался свалить с ног. Все уже уехали, лишь пишущая братия грелась, забившись в кабину упертого колесом в камень и накренившегося «дома журналистов», от бампера которого в пучину уходил трос.

Спасатели появились только на другой день ближе к вечеру на огромном тракторе «Кировец». «Синей птицей» не стало меньше…

Ночью мы отдыхали на базе КСС, рассчитывая с утра перехватить трофистов, успевших уже пройти «Затерянный мир» – насыщенный болотами и бродами спецучасток. Но духи гор явно не хотели нас отпустить. Пришли ребята из 13-го экипажа и попросили выручить – отвезти карданы и мост к оставшейся за перевалом Toyota. И вновь ГАЗ-66 пошел вверх по горным тропам и камнепадам...

НА КРАЙ ЗЕМЛИ

Пока нас не было, остальные трофисты успели пройти выматывающий нервы и растрясающий машину «куцкольский триал» – бесконечное болото с торчащими из него валунами. Лет тридцать назад через него построили деревянное шоссе с бревенчатым основанием и дощатым настилом длиной 70 км. Дорога просуществовала недолго – сгорела во время торфяного пожара. Путь на Куцколь стал непроходимым – и тамошний лесхоз закрыли.

Дальше на пути спортсменов были моховые болота и зимники в районе Верхнетуломского, а затем – бросок на запад, к довоенной границе с Финляндией. Там, в районе поселка Приречный, начинался последний зачетный спецучасток.

Путь туда лежал через никелевый рудник с огромными БелАЗами и страшными лунными пейзажами. Впрочем, как рассказали местные, пейзажи вокруг металлургического комбината в соседнем Никеле еще страшнее, но, похоже, единственные, кого это всерьез беспокоит, норвежцы. Часть выбросов ветер уносит на их территорию, и у них это считается национальной экологической трагедией. В конце концов их правительство даже выделило комбинату деньги на установку очистных систем. Интересно, они потом проверили, как эти деньги были потрачены?

Нам, по счастью, надо было в другую сторону – в сопки, на вершинах которых ярким пятнистым ковром полыхала осенняя тундра, а внизу золотился лес кривых узловатых берез и серебрилась вода многочисленных речек и озер. Где-то там петляла дорога, обозначенная на карте как тракторная. Болота, коварные спуски и подъемы с колеями… Там решалась судьба призов. К этому моменту в общем зачете лидировал Юрий Санин, но на пятки ему наступал прошлогодний победитель Владимир Ежов, еще не потерявший шансов на золото и прямо со старта умчавшийся в отрыв. Увы, машина оказалась слабее амбиций экипажа и красный Hi-Lux со сломанной полуосью остановился во влажной низине на полпути к финишу. Но даже эта неудача не смогла лишить экипаж второго места по итогам всего трофи. В расписании значился еще один спецучасток – до полуострова Средний и берега Баренцева моря. Однако латышскому экипажу не успели оформить пропуска в погранзону, и из-за этого этап пришлось отменить. Но нельзя же оставлять маршрут непройденным из-за досадной случайности?! Поэтому на море все остальные поехали в режиме рейда. Тем более что посмотреть было на что.

Во время войны здесь, на материке, был мощный немецкий укрепрайон. Следы его остались до сих пор: разные постройки, доты, обломки техники и невероятного качества дорога, идущая по складкам скалистых хребтов (достроена осенью 1943 года). Да, похоже, немцы строили на века. Сколько лет прошло, а выровненная грейдером поверхность нигде не просела, выложенный из камней в опасных поворотах бордюр держится, как будто сложен позавчера, а естественные поперечные канавы засыпаны валунами так, что со стороны кажутся стенами родовых замков баварских графов. Вдоль дороги по оставшимся столбам угадывается электрическая линия. Электростанция, питавшая током укрепрайон, находится тут же, на полноводном ручье. Сейчас от нее остались лишь стены машинного зала. Дорогой можно было бы активно пользоваться и в наши дни, если бы не воронки от авиабомб, местами разорвавшие дорожное полотно.

Линия фронта была дальше – по хребту Мустатунтури, в скалах которого немцы вырубили целую систему огневых позиций. Как все это смогла взять в 44-м наша пехота, шедшая в атаку с низкого берега Малой Волоковой бухты, – непостижимо. Сколько здесь полегло – не знает никто. Нам остается лишь сигналить в знак памяти у обелискам над братскими могилами.

И вот он, Средний… Голая тундра с чахлыми кустиками, ледяной северный ветер с солеными брызгами прибоя, силуэты дальних гор на горизонте и свинцовые тяжелые волны Баренцева моря, над которыми почти до полуночи тлеет красная полоска заката. Юбилейный маршрут пройден. Можно ставить лагерь в складке гор на берегу водопада и отдыхать, гордясь собой и своей машиной. Ты прошел! Уже одно это достойно того, чтобы Мурманск встречал тебя на главной площади как героя. И это тоже уже традиция, повторяющаяся каждый раз на протяжении всех десяти лет…