Осударева дорога

Текст: Леонид Миндель
Фото: Игорь Георгиевский

Путь Петра Первого по лесам и болотам Карелии от села Нюхча до Повенца, названный «Осударевой дорогой», сыграл исключительную роль в военно-политической истории России и в судьбе стран Северной Европы. В результате стратегического перемещения войск русские в октябре 1702 года одержали первую впечатляющую победу над шведами, «на аккорд» взяв Нотебург на Ладоге, тем самым обеспечив России возврат берегов Невы и выход к балтийскому побережью.

Я вышел из поезда свежим петрозаводским утром. Нам предстояло проехать триста километров до Беломорска и потом еще пятьдесят до старого поморского поселения. Там была назначена встреча с основной группой. Время в дороге пролетело незаметно, и вот уже Сумский Посад и встреча со второй машиной, новенькой «буханкой». И тут выясняется, что один из инструкторов, Алексей, отправился на знакомство с родителями невесты вместе с экипажем третьей машины – «Хантера». Визуальный поиск по дворам результатов не дал (еще один аргумент в пользу того, что забывать в Петрозаводске радиостанции неправильно). В конце концов, сориентировавшись на местности, находим необследованный ранее район Сумпосада и в нем «Хантер», Лешу и его экипаж.

Поехали

«Известную тебе, Государь, по указу твоему, послал я для очистки дорожной и тое дорогу делаю от Нюхоцкой Волости и сделана до Ветренной горы 30 верст, – и далее, ...Государь, дорога и пристань и подводы и суды на Онеге готовы... Сего 5 августа 1702» – Это сообщение Михаила Щепотева и послужило сигналом для Петра Первого, решившегося на уникальную военно-стратегическую акцию.

Вечереет, выдвигаемся из населенного пункта на юг и ищем место ночевки. Проехав несколько километров по песчаной лесной дороге, натыкаемся на безымянное озеро, на берегу которого и разбиваем лагерь... В темноте потрескивает костер, в кружках налит превосходный коньячный спирт, а скорбный «список забытого» пополняется шестиструнной гитарой. В общем, поем без ансамбля и расходимся спать. Культурная программа на сегодня закончена. Всю ночь шел дождь, а с утра подморозило. В результате подъем, назначенный на восемь утра, как-то сам собой сдвинулся на полдесятого. Руководитель группы Тимофей Рогожин высказался по этому поводу достаточно философично, мол, первый день, народ привыкает, да и тропиться нам особо некуда. Кстати, «привыкающий народ» – это исключительно ваш покорный слуга и Инесса (турист из Питера), остальные же восемь человек – сотрудники бюро путешествий, и адаптироваться к такого рода поездкам им явно не требовалось.

Вероятно, к середине лета 1702 года не только противник, но и ближнее окружение царя, исключая Ф.А.Головина, А.Д.Меньшикова, а также урядников Преображенского полка М.И.Щепотева и И.К.Муханова не догадывались об истинных намерениях, связанных с организацией военно-транспортной операции по переброске войск и транспортировке посуху двух фрегатов от Белого моря к Онежскому озеру.

Выдвигаемся в сторону мыса Вардия и Вардагоры, места высадки Петра Первого. Идем колонной, первым Виталий на «буханке» (благодаря его дружбе с GPS, мы ни разу не сбились с дороги), за ним Алексей на «Хантере», а замыкаем колонну мы с Геной на длинном «уазике». Сперва держим направление на юг, а через двадцать километров по накатанной грунтовке уходим на восток в сторону поселка Вирандозеро.

До чего же здесь красиво. Чистый хвойный лес, быстрые речки с деревянными мостами, озера и болота, укрытые ярким разноцветным мхом. Через пять километров выезжаем на берег реки Руйга. Наша сегодняшняя задача – добраться вдоль ее русла до берега Белого моря. И тут проселочная дорога (в европейском понимании этого слова) сменяется знакомой до боли в мостах российской колеей.

При виде долгожданного бездорожья у меня начинают блестеть глаза, и Гена пускает меня за руль. Вдоль Руйги мы едем около четырех километров, а когда до моря остается «рукой подать», путь преграждает разрушенный мост. Встретившийся охотник рассказывает, что за мостом сплошные болота и проехать там невозможно. После небольшого совещания решаем не разубеждать местного «зверодобытчика» в его заблуждениях – нельзя так нельзя.

Дорогою Петра

С утра инициативная группа отправилась на Вардогору. Пеший маршрут составил около пятнадцати километров. Отправная точка – начало «Осударевой дороги» – была взята.

Выступив в роли военного проектировщика-геодезиста и дорожного инженера, Михаил Щепотев предлагает царю дерзкий план сухопутного транзита от Белого моря до Онежского озера. Коридор трассы Нюхча, Волостная – Повенец проходил по местности, практически незаселенной, что соответствовало «государеву замыслу». Азимутное направление маршрута также пришлось по душе Петру I, любителю «строгих першпектив».

После обеда мы тронулись в дальнейший путь. Я пересел за руль «Хантера» и больше по машинам не прыгал. Следующая цель – деревня Нюхча. Час езды по отличной грунтовой дороге, и мы на месте. Совершив налет на нюхчинское сельпо, наша дружная команда принялась искать место для ночлега. Для начала мы по деревянному мосту перебрались на противоположный берег реки Нюхчи и, углубившись в лес, выехали на берег Виручья. Берег был крутой, красивый и… без всякого намека на мост. Я было затеял полемику на тему «а давайте тут проедем», в ответ мне напомнили, что наша задача проехать «Осудареву дорогу», а не положить машины. В результате мы вернулись обратно в Нюхчу и, под удивленные взгляды местных жителей (чего это они тут разъездились?) пересекли мост в обратном направлении. Вдоль реки мы доехали почти до самого моря и остановились на ночевку в заброшенном песчаном карьере. Я было предложил переночевать на берегу моря, но мне, как всегда, спокойно и терпеливо объяснили, что прилив, конечно, замечательное явление природы, но просыпаться под водой неинтересно.

Прощай, цивилизация

Купив в пекарне свежего хлеба, мы отправились по той же дороге обратно, проехали Вирандозеро и ушли южнее. Следующей точкой нашего пути была деревня Валдай... Вечерело, стало совершенно понятно, что сегодня до Валдая мы не доедем. Дорога оставалась неплохой, но хлипкие мосты через многочисленные речки сильно задерживали. А вот и Сумский Ям. Если до него мы постоянно двигались параллельно Осударевой дороге, то теперь пересекаем ее и уходим южнее (далее «трасса Петра» затоплена Выгозерским водохранилищем и следование по ней невозможно).

Уже в первых числах июля 1702 года около пяти тысяч мужиков из Нюхчи, Сумского Посада, Кеми, Усть-Онежского погоста, Каргополя, Белоозера, Повенца царским именем сгоняются к местам работ. Вскоре к ним присоединились крестьяне Соловецкого монастыря, а также выговские общинники и «работный люд» волостей Выгозерского погоста. Народ прибывал на лошадях с подводами и волокушами, с рабочим инструментом – топорами, пилами и лопатами.

Под легкий дождик мы въехали на территорию Валдайского охотхозяйства. И тут обозначенная на карте дорога закончилась… Мы оказались перед выбором: ехать по накатанному тракту в сторону Валдая (делая большой крюк и минуя Хижозеро) или рубиться напрямки. Немного поплутав среди лесовозных «усов» и заброшенных делянок, мы вернулись на несколько километров назад и ушли на едва заметную тропку, которая привела нас в замечательное болото. Было уже совершенно темно, к тому же похолодало, нас немилосердно швыряло по гати из полусгнивших бревен, но мы прорвались и выехали в предполагаемое место ночевки у берега Хижозера.

Облаченный неограниченным доверием, царский любимец Михаил Щепотев приступает к строительству «Осударевой дороги». Начался уникальный инженерно-строительный эксперимент по возведению волока по ранее непроходимым местам, где «...и елень не проходит беспечно». По наказу от 8 июня 1702 года сержант Преображенского полка получает право: «...в грязных местах, и на реках, и на речках, и на ручьях, и на всяких переправах, велеть расчистить... и во время проходу Великого Государя служилым людям нигде ни за какие остановки и препоны отнюдь не было».

Утро встретило нас заморозками, на палатках и тенте слой льда, под ногами иней. Пока собирали лагерь, с озера вернулся наш главный рыбак Леша. Его сегодняшняя добыча – килограммовая щука! Значит, вечером будет уха…

Выдвинулись к Валдаю. Порядок тот же – Виталий на «буханке», за ним я на «Хантере» и Гена на «длинном» замыкающий. Начались настоящие болота, многокилометровые гати. Прыгая по притопленным бревнам, я думал о том, какую же надо иметь силу воли и веру, чтобы вот так, по колено в воде, пройти более двухсот пятидесяти километров практически без сна и отдыха, полуголодным, без лекарств и средств первой помощи. Когда я представил себе эту картину, мне стало не по себе и я покрепче вцепился в руль УАЗа, ища у него поддержки.

Через пару десятков километров мы выехали на отличную укатанную дорогу и понеслись с ветерком, насколько позволяли лужи и ухабы. Вот и Валдай, далее наша дорога обозначена на карте как неиспользуемая. Закупаем продукты. А поскольку бензина у нас мало (явно не хватит на всю экспедицию), Виталий спешно уезжает на поиски топлива. Правдами и неправдами ему удается купить у лесхоза немного горючего, но и его явно недостаточно. Впрочем, выбора у нас нет… У моста через реку Вожма устраиваем привал, обед и любуемся природой. Мы с Георгиевским ходим по мосту и снимаем пейзажи. Хороший, большой и крепкий мост – это последний оплот цивилизации, дальнейший путь неизвестен.

Возведение мостовых переправ сдерживало ход строительства. Крестьяне Поморья и Заонежья с огромными жертвами прокладывали царский волок. От холодов, сырости, скученности, антисанитарии и недоедания у строителей возникали тяжелейшие эпидемии. Участь многих из обессиленных была предрешена.

Способ передвижения

За мостом дорога в любом ее понимании закончилась,начались сплошные болота и гати. На единственном сухом участке отпечатки медвежьих лап. Здесь прошли медведица с медвежонком, судя по следам, пару часов назад (дождь не успел размыть борозды от когтей). Размышления о том, что с собой нет ни одного ружья, перестали быть праздными.

Посреди болота на «длинном» УАЗе спустило колесо. Заменили. В результате на три машины осталась одна запаска. Болота закончились, и начался затяжной подъем, но расслабляться не давали валуны в колее (за них то и дело цеплялись мосты). На закате выехали к Варожгоре, давно покинутой деревне. Когда-то тут жили староверы. А сейчас серые полуразрушенные дома с провалившимися крышами являли собой жутковатое зрелище.

От ночевки здесь пришлось отказаться. Мы уже существенно выбивались из графика. Из разбросанных вокруг бревен ребята напилили дров на вечерний костер. Кстати, когда-то здесь было богатое старообрядческое поселение, но после петровского церковного передела все изменилось. Люди, не принявшие изменений в канонах, обрекали себя на мучительную смерть в огне. В этих деревнях были самые массовые самосожжения, до двух тысяч человек.

Реально оценивая масштаб проекта по обустройству волока, Петр Первый вслед нап- равляет с «Указом» поручика Преображенского полка Афа-насия Головнина и адъютанта Семеновского полка Михайла Волкова. Статьи указа подтверждали М. Щепотеву полномочия помощников: «...присланы они... для того ж дорожного устройства, дабы Вам известным путем та дорога, которая явитца ближе и способнее, установлена». Решение царя оказать помощь в пробивке просеки оказалось как нельзя кстати. Вместе с поручиком и адъютантом к месту работ были направлены несколько рот гвардейцев.

Дальнейшую дорогу нашли не сразу. Сделав пару кругов по деревне, Виталий повел свою «буханку» сквозь, казалось бы, девственный лес. И лишь проехав сотню метров, я начал замечать следы дороги (позже правильность выбранного пути подтвердил и брошенный трелевщик). Мы двигались вдоль реки Выг. Пошел дождь, который очень быстро перешел в град, а затем в снег. Край старообрядцев встречал нас неласково, как бы говоря: «Не место вам здесь, люди покинули эти места давным-давно».

Как это ни странно, дорога оказалась в очень хорошем состоянии (по ней десятилетиями никто не ездил), но наш путь то и дело преграждали небольшие речушки. К тому же в «буханке» кончился бензин. Заправились... Теперь мы совершенно точно знали, что топлива нам не хватит.

Выехали на берег Выга… Поляна, на ней несколько домов. Это урочище Тайгиницы. Дома закрыты и явно ухожены, видимо сюда приходят по воде рыбаки, а может, охотники. Принимаем решение двигаться дальше и через пару часов выезжаем к деревне Шелтопорог (дальше проезжая дорога).

Встав на «Осудареву дорогу» в ночь на 17 августа 1702 года в районе Вардегорского мыса, армейская группа Петра I уже 26 августа находилась в Повенце на Онежском озере и готовилась к водному походу на Ладогу. Сыграв единожды военно-стратегическую роль в истории России, трасса «Осударева дорога» с успехом выполнила свое геополитическое предназначение.

Утром подморозило, и «длинный» отказался заводиться самостоятельно, пришлось таскать его «Хантером». Тронулись в путь и через пару часов были на широкой дороге, ведущей к Данилову. Здесь, перелив в «буханку» последнюю канистру бензина, мы разделились. Виталию предстояло добраться до ближайшей заправки и привезти топливо, нам же на «длинном» и «Хантере» – ехать, пока не кончится бензин, и ждать... Машины заглохли почти синхронно на выезде из Тихвина Бора, до асфальта оставалось не более тридцати километров. В ожидании «танкера» предались праздным разговорам и ничегонеделанию...

Выбираемся на асфальт и, миновав шлюз в Повенце, останавливаемся в местечке Сандормох. Здесь зимой 1937-1938 годов были расстреляны порядка десяти тысяч заключенных ГУЛАГа, в том числе и соловецкий этап (1111 человек). Несчастных в одном нижнем белье грузили в Медвежегорске в грузовики и привозили сюда. Стреляли не в затылок, а в лоб (чтобы люди не могли спрыгнуть в яму до выстрела). Весь лес был буквально превращен в гигантскую братскую могилу. Даже когда захоронение обнаружили, его не сразу смогли идентифицировать – чтобы замести следы, чекисты высадили поверх могил двадцатилетние сосны. В лесу множество крестов и надгробных плит, среди них и крест с именем прадеда Виталия…

К ночи мы въехали в Медвежегорск и после небольшого ночного перегона вернулись в Петрозаводск – исходную точку нашего путешествия. Экспедиция благополучно завершилась.

Вот и все…

Я вошел в вагон метро и, сняв рюкзак, облокотился на дверь с надписью «Не прислоняться». Вокруг меня стояли люди, спешащие на работу московским утром. Непроснувшиеся, но уже усталые лица, рокот подземки, густой теплый воздух. Я закрыл глаза. И тут гул поезда превратился в шум Шелтопорога, перестук колес – в треск костра, а разговоры попутчиков – в голоса друзей.

Редакция благодарит Северо-Западное бюро путешествий и лично Тимофея Рогожина за помощь в подготовке материала.