Мещерская сторона

Маршрутами Константина Паустовского

Размышляя о том, куда бы податься на майские праздники, я по какому-то наитию взял с полки томик Паустовского. Прочтя буквально несколько страниц, я достал из ящика письменного стола картыкилометровки, а к концу повествования маршрут будущей поездки уже фактически сложился. Повесть называлась «Мещерская сторона», и она настолько увлекла мое воображение, что захотелось немедля собрать вещи, прыгнуть за руль и отправиться по тем удивительным местам, о которых рассказывал великий русский писатель. Отправиться, чтобы самому увидеть все эти невероятные леса, луга, озера, болота и их обитателей.

По границе мшар

Я не буду называть широт и долгот Мещерского края. Достаточно сказать, что он лежит между Владимиром и Рязанью, недалеко от Москвы, и является одним из немногих уцелевших лесных островов, остатком «великого пояса хвойных лесов». Он тянулся некогда от Полесья до Урала.
К. Паустовский

Меньше двух сотен километров от столицы на восток – и вот она, загадочнаяМещера. Нашкараван растворяется в ее бескрайних лесах. Кстати, когда я предлагал друзьям присоединиться к этой небольшой экспедиции, одни с удовольствием соглашались, другие, наоборот, начинали отговаривать: мол, весной вМещере можно разве что утонуть. Но когда еще, как не в это время, можно увидеть великий окский разлив и целые поляны лесных первоцветов, услышать бормотание токующих тетеревов и утреннее разноголосье птиц? К тому же в начале мая здесь еще не наступил традиционный сезон торфяных пожаров и комаров, которыми тоже славится Мещера.

Подобно Паустовскому, впервые попавшему в этот край с севера, через Гусь-Хрустальный и «тихую станцию Тума», мы тоже начали нашпуть с северо-запада. Асфальтовыми дорогами местного значения, лежащими правее Владимирского тракта, добрались до Черусти, пересекли железную дорогу и ушли в лес, в сторону брошенной, как оказалось, деревни Красная Гора. Справа у нас остались «восемь боровых озер», обладающих странным свойством: чем меньше озеро, тем оно глубже. Паустовский выходил к ним пешком, дорог туда не было. После войны их берега изрезали мелиоративными канавами и стали добывать торф, а выработанные участки отдавали под дачи. От мелиорации ландшафт изменился, мелких озер стало больше, а из-за весеннего паводка местность и вовсе превратилась в одну сплошную топь. Мы поехали на юг по границе мшар – болот, представляющих собой заросшие озера. Было решено оставить переход через мшары на более сухой сезон, а сейчас выйти на каналы, прорытые мелиоративной экспедицией генералаЖилинского во второй половине XIX века, чтобы пробраться вдоль них к Николо-Радовицкому монастырю.

Вот моя Венеция

Еще при Александре II генерал Жилинский решил осушить мещерские болота и создать под Москвой большие земли для колонизации. В Мещеру была отправлена экспедиция. Она работала двадцать лет, но на этой земле никто не захотел селиться – она оказалась очень скудной.
К. Паустовский

Оказавшись в Мещере, мы первым делом увидели привычные «шестисотковые квадраты», а на них – дачников в характерных огородных позах. Но стоило нам углубиться в сеть заброшенных и действующих торфоразработок, как мир вокруг совершенно изменился. Кругом была вода, и лишь узкие возвышенные полосы (старые отвалы по берегам каналов) позволяли хоть как-то передвигаться, хотя и они то и дело уходили под воду. О том, что эти места посещаются людьми, напоминали лишь изредка попадавшиеся привязанные к берегу лодки. Увы, это были не долбленые «из одного куска дерева» челны, описанные Паустовским, а вполне современные дощатые плоскодонки.

Странное дело – во времена Паустовского прорытые экспедицией Иосифа ИпполитовичаЖилинского каналы «заглохли и заросли болотными травами». Теперь же они выглядели чистыми, глубокими и чуть ли не судоходными. Оно конечно – май, время большой воды, но наверняка с тех пор их не раз чистили и обновляли в связи с торфоразработками, начавшимися тут в 1949 году.

Главное, чтобы на гати не застряли

С давних пор так уж повелось у нас на Руси, что никто столько не напутает, когда объясняет дорогу, как местный житель, особенно если он человек разговорчивый.
К. Паустовский

Теперь я знаю, как появляются жуткие истории о бесследно сгинувших на болотах. Расспросив жителей поселка Радовицкий Мох о пути к монастырю, мы терпеливо выслушали пространное объяснение, закончившееся фразой: «Только вы там теперь не проедете – каналы разлились, и все затопило». «Ну ладно, – ответили мы, – не проедем через болота, так вернемся». Не вернулись. Через два дня мы выбрались с противоположной стороны торфяников…

Кстати, долгое время мы так и не могли понять, действуют торфоразработки или давно заброшены. На болотах – ни души, лишь звери да птицы в огромных количествах. И редкие «обломки империи» в виде брошенной техники, ржавых металлических конструкций и остовов непонятных сооружений. В какой-то момент мы вышли на ветку узкоколейной железной дороги. Рельсы блестели и были в полном порядке. Но никакого движения не было и на ней. Пробившись вперед еще на несколько километров, мы вышли к очень странному пункту. Сначала над лесом появились две деревянные вышки, потом показались бараки и дом, над которым реял красныйфлаг. Пытаясь понять, куда мыпопали в своих скитаниях в пространстве и времени, мы подъехали ближе. Однако вместо заборов, колючей проволоки и унылых людей в серых робах нашим взорам открылась довольно большая площадка, заставленная торфодобывающей техникой. Все это богатство состояло под охраной рыжей собаки неизвестной породы и приветливого сторожа по имени Володя. Нафлаге оказалось изображение щита с Георгием Победоносцем, а вышки нужны для наблюдения за пожарной обстановкой. Кроме того, выяснилось, что сезон торфодобычи открывается в конце мая, а дорога на монастырь отсюда уже практически прямая. «Главное, чтобы вы на гати не застряли. Ее каждый год подновляют, а она все равно проваливается», – такими словами напутствовал нас сторож Володя, и мы поехали...

Ощущение величия
Узкоколейка в Мещерских лесах – самая неторопливая железная дорога в Союзе.
К. Паустовский

С гатью все оказалось на удивление нормально, и вскоре, выехав из леса, мы увидели на дальнем конце поля монастырские постройки, а увидев, вынуждены были… развернуться и искать другой путь. От края и до края поля, преграждая нам дорогу, тянулась широкая канава глубиной около двух метров, до краев наполненная кудато мчащейся водой. Вновь начались поиски выхода. Оказалось, что половодье смыло множество перемычек между каналами, и мы оказались почти на острове. Плутая вдоль каналов, мы не преставали удивляться стройбатовцам генерала Жилинского. Бесконечный лабиринт, внутри которого мы оказались, рыли два десятка лет – лопатами, без всякой техники!

После долгих поисков мы выбрались на «большую землю» по полотну узкоколейки. Неровные рельсы, ямы и насыпь, уходящая из-под капота к горизонту.Машина движется со скоростью пешехода, но все равно вытрясает душу. Минута кажется вечностью, а ехать еще десять километров. Два часа… Местами можно съехать с насыпи, но есть риск… провалиться. Дело в том, что торфяные пожары выжгли под землей пустоты.

Николо-Радовицкий монастырь встретил нас руинами, действующим колодцем со святой водой и сохранившимся ощущением величия. Остатки его кирпичных построек относятся к XVIII веку, но сам монастырь на три сотни лет старше. Начался он со скита греческого монаха Пахомия, выбравшего место на островке соседнего озера, где, по преданию, было языческое капище. Здесь же в начале XVI века был явлен чудотворный образ святителя Николая, между прочим, покровителя всех путешествующих. Образ очень почитался прихожанами, но подвергся гонениям властей из-за того, что был… деревянной скульптурой. Несколько раз его изымали под предлогом борьбы с идолопоклонничеством, но, не решившись уничтожить, возвращали. В 1935 году после закрытия и частичного разрушения монастыря образ был спасен, и ныне он обитает в храме Параскевы Пятницы около Шатуры.

Четыре танкиста и собака

Между лесами и Окой тянутся широким поясом заливные луга. В сумерки луга похожи на море. Как в море, садится солнце в травы, и маяками горят сигнальные огни на берегу Оки.
К. Паустовский

Выехав на окский берег в Белоомуте и посмотрев вокруг, я вдруг понял смысл словосочетания «заливные луга». Не было ни реки, ни берегов, ни лугов – было самое настоящее море. Под воду ушли даже асфальтовые дороги. Но затонули они на разной глубине, и если в одном месте воду лихо рассекали даже «Жигули», то в другом мужики на «буханке» сгрузили с прицепа катер, прямо «на асфальте» запустили двигатель и уплыли…Несколько паромов, перевозящих через Оку автомобили и пешеходов в окрестностях Белоомута, не работали – из-за разлива они не могли подойти к берегу в удобном месте. Видя такое дело, мы отказались от идеи проехать вдоль Оки, чтобы посмотреть на описанные Паустовским луговые озера, и проложили маршрут севернее. Сосновые боры стоят на песках, поэтому через них всегда можно пробраться.

Полагаясь в равной степени на интуицию и карту, мы выехали в деревню Сельцы, а оттуда мимо учебных военных полигонов, обозначенных на карте как пионерлагеря, двинулись вШехмино. Вдруг чуть в стороне от дороги, среди леса, мы увидели низкий, но очень длинный бетонный монумент, посвященный памяти польских солдат, погибших в борьбе с фашизмом, с датой 1943. Странно…Боев здесь точно не было. Уже по возвращении я выяснил, что за монументом скрыта история формирования польской дивизии имени Тадеуша Костюшко. Формировали ее из поляков, захваченных в плен в 1939 году (в процессе присоединения Западной Украины и Белоруссии). Основная часть пленных через некоторое время была передана англичанам, а оставшихся держали под Рязанью. Вскоре в лагере около Сельцев вспыхнул голодный бунт, который тут же подавили части НКВД. Больше тысячи польских солдат и офицеров были расстреляны. Из оставшихся в других лагерях поляков 14 мая 1943 года была сформирована дивизия, отправленная на Белорусский фронт. А потом появился фильм «Четыре танкиста и собака»…

Черное озеро

С большим трудом достал я карту Мещерского края. На ней была пометка: «Карта составлена по старинным съемкам, произведенным до 1870 года». Карту эту мне пришлось исправлять. Изменились русла рек. Там, где были болота, кое-где уже шумел молодой сосновый лес; на месте иных озер оказались трясины.
К. Паустовский

Мы вновь направились на север. На карте вся местность была пронизана синими прожилками ручьев, черточками болот и заплатками озер. Въехав в село Бельское, мы заметили в стороне, над лесом, черную колокольню. Она стояла на опушке, напоминая деревянную Пизанскую башню. Рядом угадывалсяфундамент церкви. Глядя на покосившееся строение, я предполагал, что колокольня готова рухнуть от малейшего ветра. Но внутри дерево выглядело свежим и крепким.

Как мы ни хотели пробраться к описанным Паустовским озерам с разноцветной водой, все же был не сезон. Заглянули мы лишь в Урженское озеро (по его южному берегу проложили асфальтовую дорогу), в котором «вода фиолетовая». Но увы, то ли что-то изменилось в структуре его торфяного дна, то ли был неподходящий вечерний свет, то ли я ожидал большего…В общем, если бы я не читал офиолетовом оттенке воды, то вряд ли обратил бы на него внимание. Он виден, если о нем знаешь, иначе вода здесь, как и в большинстве других озер, просто черная.

Можно еще много написать о Мещерском крае. Можно написать, что этот край очень богат лесами и торфом, сеном и картофелем, молоком и ягодами. Но я не пишу об этом. Неужели мы должны любить свою землю только за то, что она богата, что она дает обильные урожаи и природные ее силы можно использовать для нашего благосостояния.
К. Паустовский

текст: Евгений КОНСТАНТИНОВ
фото: Евгений КОНСТАНТИНОВ
Ирина КОРОЛЕВА