№4 апрель 2007

Окружающий нас мир соткан из противоречий. С одной стороны, постоянно растет уровень проходимости специальной внедорожной техники, но происходит это на фоне катастрофического снижения офф-роуд возможностей серийно-назначенных на роль покорителей бездорожья автомобилей. А если ко всему прочему добавить, что в Центральной зоне России за последние несколько лет произошло тотальное сокращение тематических площадей, пригодных к поиску приключений на свою трансмиссию, то на душе становится так уныло, что в паузе между выездами плакать хочется. Меж тем, плакать в такой ситуации все равно, что лить собственное дизельное топливо на мельницу врагу. Ему – мука свежего помола и приятно пахнущие соляркой булки, а нам – пустой бак и чувство творческого бессилия… И тут я вспомнил, что в свое время была книга (признаюсь, я ее не читал), в которой доступным языком аллегорий описывалась аналогичная ситуация. Название точно не помню, но что-то созвучное состоянию снежного покрова до прохода по нему первого автомобиля-участника... Автор – Леонид Ильич Брежнев.

Так вот, в этом литературном труде Л. И. Брежнев, мастерски прибегнув к эзопову языку подмены понятий, повествует о том, как в начале второй половины ХХ века наши (тогда еще советские) любители езды по неприкрытой асфальтом местности пытались расширить количество посевных (так остроумно автор называет территории, пригодные для занятия офф-роудом) площадей путем освоения целинных и залежных земель. А дальше произошло неожиданное: если верить Леониду Ильичу, в ходе большого казахского джамбори планировалось провести натурные испытания нового трофического кроссовера очень необычной конструкции. В списке наиболее интересных особенностей болида значились: «ломающаяся» рама с гидростатическим механизмом поворота, отсутствие какой бы то ни было подвески 63-дюймовых «тракторных» колес (в те годы использование «сельскохозяйственной» резины еще не было запрещено), гидромеханическая коробка передач с секвентальным переключением (аналог современного Tip-Tronic), V-образный восьмицилиндровый дизельный двигатель объемом 14,86 литра и вал отбора мощности для задействования дополнительного оборудования (например, механической лебедки). Так вот – сперва этого трофического монстра тупо гоняли из конца в конец бескрайней, но вместе с тем достаточно рельефной, степи. А затем (как пишет в своей книге Леонид Ильич) кто-то из организаторов джамбори предложил замерить рекордное тяговое усилие, которое новый советский кроссовер способен развить в режимах максимальной мощности. Тут-то все, собственно, и началось – ввиду отсутствия «якоря», способного удержать буксующего 12-тонного монстра, было решено использовать специальный самозакапывающийся грунтовый плуг. Но возникла проблема (здесь лучше предоставить слово непосредственно автору): «Парни намучались страшно. Дело в том, что американский самозакапывающийся лебедочный плуг оказался не в состоянии удержать новый советский кроссовер и поневоле чертил борозду в податливых казахстанских почвах. Но наши испытатели, они же не успокоятся, пока результат не получат. Так полстепи и перепахали, пока за торчащий из грунта стабилизатор ракеты плугом не зацепились. А как зацепились, так сразу тягу и замерили. И вышло, между прочим, ни много ни мало, а шесть тонн!..»

P.S. Да, судя по всему, хорошая была книга (жаль, что не читал). Тут тебе и «трудности с новой техникой», и массовые «сельхозработы» на бездорожье. А еще говорят, что ни «секса», ни «офф-роуда» в СССР не было. Что же до первого советского кроссовера, то его судьба сложилась неординарно. После истории с замером тяги машина была перепрофилирована: вместо того, чтобы стать культовым офф-роуд автомобилем и радовать отечественных любителей езды по всяким там степям да болотам, кроссовер (к тому времени он получил имя собственное «Кировец») был направлен на помощь труженикам села. До сих пор пашет…

Андрей КУПРИН