Полярный конвой

На Discovery 4 через время и Кольский полуостров

Ну вот люблю я север! И подцепил эту «северную болезнь» еще студентом, во время преддипломной практики на Полярном Урале. Потом были экспедиционные сезоны на Ямале, Таймыре, Кольском... Может быть, поэтому мне до сих пор иногда снятся сопки в белых пятнах снежников, зелень кедрового стланика и шум бьющейся на перекатах кристально чистой воды. Так что когда я получил приглашение принять участие в автомобильной экспедиции на Кольский полуостров, ни секунды не колебался. Ехать, конечно же, ехать!

М урманск встретил нас мелким противным дождем и пронизывающим холодным ветром. Однако Заполярье... На парковке блестят мокрыми серыми боками наши Discovery 4. Экспедиция организована Land Rover в рамках проекта «Открывая Россию», так что машины те же самые, что были в Адыгее. Вновь собрался и экипаж, которым мы ездили на Западном Кавказе — инструктор Игорь Волчков, редактор журнала « Полный привод 4х4» Пётр Лихолитов и ваш покорный слуга. А вот что меня действительно порадовало — так это встреча с главным проводником экспедиции. Им стал один из ветеранов российского внедорожного движения, краевед и знаток Русского Севера Игорь Кушнир. Встреча получилась теплой: мы не виделись уже несколько лет и нам было о чем поговорить.

Погружение в сороковые

Так уж получилось, что вся первая часть нашего маршрута оказалась настоящим путешествием в историю Великой Отечественной. Нам хотелось увидеть панораму Мурманского порта — и самым удобным для этого местом оказался мемориал «Защитникам Советского Заполярья»... Чтобы понять, что именно происходило в этих местах в огненные военные годы, нужно хорошенько вспомнить историю. Стоит отметить, что для немецких штабистов, разрабатывавших план «Барбаросса», северный участок фронта был явно второстепенным. Тем не менее они планировали через неделю занять Мурманск и Полярный, через две — весь Кольский, а через месяц выйти на линию «А-А», Архангельск — Астрахань. Вот только вышло это у них не очень хорошо, точнее — совсем не вышло. Здесь, на севере, есть участки, на которых вермахт так и не смог продвинуться за линию государственной границы. А значение Мурманского порта оказалось куда большим, чем это поначалу виделось гитлеровским генералам: им и в страшном сне не могло присниться возникновение «противоестественного союза» СССР, Англии и США и то, что именно через Мурманск пойдет в Россию поток военных грузов. Немцы попробовали пробиться к Мурманску по суше — но их остановили на рубеже реки Западной Лицы. Огромной кровью, но остановили. До Мурманска оставалось 60 км. И тогда перед люфтваффе была поставлена задача — разрушить порт и остановить морские перевозки. 792 авианалета, 185 тыс. авиабомб... Больше было сброшено только на Сталинград. Город был практически уничтожен, сгорели и были разрушены 3/4 строений. А люди и порт — выстояли и приняли за время войны 80 конвоев и 4,5 млн т грузов, четверть объема всех поставок от союзников.

Ну а наш конвой движется дальше, на северо-запад. Наша цель — полуострова Средний и Рыбачий, но не остановиться у мемориала в Долине Славы мы просто не можем. Долина Славы — это долина реки Западной Лицы, где в 41-м остановили бросок горных егерей генерала Эдуарда Дитля и где три долгих года шла яростная позиционная мясорубка. Впрочем, Долиной Славы это место назвали гораздо позднее. Использовать закрепившееся за ним во время и после войны в народе название Долина Смерти показалось «идеологически неверным»... По сравнению с мемориалами на Мамаевом кургане или Поклонной горе этот — очень скромный. Две стелы с картами, одна — оборонительной операции 41 года, вторая — операции по освобождению Заполярья в 44-м. Между ними на гранитных плитах — список принимавших участие в боях частей и соединений. И два переворачивающих душу памятника. На одном — барельеф, изображающий женщину, которая провожает бойца на войну в 41-м. На втором — эта же женщина вскинула руки в бессильном горе, а от бойца осталась только тень... А с обратной стороны — факсимиле похоронок и записок, найденных поисковиками в смертных медальонах, пустых гильзах, консервных банках...

В Титовке асфальт закончился. Когда-то здесь стоял пограничный пост, на котором проверяли документы у всех, въезжавших в погранзону. Пост вроде бы есть и сейчас, но доступ свободный. По отсыпанным щебнем грейдерам, которые когда-то молотили колеса «Опелей-Блитц» и «Бюссингов» горно-егерских дивизий, затем — полуторки и студебеккеры частей Северного фронта, а в послевоенное время — «Уралы» и «шишиги» бесчисленных гарнизонов советской армии, мы доезжаем до хребта Муста-Тунтури. В 41-м горных егерей удалось остановить не только на полпути к Мурманску. Войска Красной армии не пустили их на полуострова Средний и Рыбачий, а значит — оставили в своих руках контроль над идущими к Мурманску и Архангельску водными путями. Но немцам удалось закрепиться на господствующих высотах хребта. И три года по скалам ручьями лилась кровь, иногда отнюдь не в переносном смысле этого слова. После 1991 года появилось немало публикаций, в которых непрерывные атаки на немецкие позиции называли «бессмысленными». Действительно, так на первый взгляд они и выглядели. Но если подумать и ознакомиться с документами, то станет ясно, что Ставка всеми силами старалась предотвратить переброску опытных и отлично вооруженных горноегерских частей на Кавказ. А сделать это можно было лишь вот такими непрерывными атаками...

Горные егеря Дитля

Сын артиллериста

Я ходил по позициям, пробираясь между рулонов ржавой колючей проволоки, и пытался представить, что чувствовали эти люди, как они жили, воевали и умирали. Любой солдат знает, что единственное спасение на войне — поглубже зарыться в землю. А здесь, на каменистом плато, не зароешься. Неглубокие, не глубже полуметра, траншеи и выложенные из камней брустверы — вот и вся защита. Когда-то пацаном с пионерским галстуком на шее я читал со школьной сцены стихотворение Симонова «Сын артиллериста». Помните: «Был у майора Деева товарищ — майор Петров...»? В стихотворении рассказывается о подвиге юного лейтенанта, который отправился в немецкий тыл, чтобы корректировать стрельбу наших батарей, и был вынужден вызвать огонь на себя. Так вот, история эта — вполне подлинная, только у Симонова лейтенант Лёнька шел на задание один, а в реальности разведгруппа состояла из трех человек. И кончилось все примерно так же: «В атаку пошла пехота. К полудню была чиста от убегавших немцев скалистая высота. Всюду валялись трупы... Раненый, но живой, был найден в ущелье Лёнька с обвязанной головой». Происходившие 70 лет назад события буквально стояли у меня перед глазами. Вон там, в тех ущельях, отбивалась от немцев зажатая егерями разведгруппа. А через амбразуру вот этого пулеметного гнезда, вполне возможно, смотрел на немецкие позиции в бинокль молодой военный корреспондент Костя Симонов. А на обратных скатах была землянка, в которой майор-артиллерист рассказал ему всю эту историю... А по этой долине, полностью простреливавшейся немцами, доставляли на позиции воду, еду и патроны. Бойцов, которым это поручалось, называли «ботиками». «Ботики» были штрафниками. За три ходки на позиции с человека снимали судимость. Если, конечно, он оставался жив.

Положительно, иногда наши автомобили могут превращаться в машины времени.

Духи Кольского

Маршрут вел нас все дальше, вокруг побережья Среднего, мимо старых каменных дотов, через заброшенную позицию батареи береговой обороны. Ржавеющие на позициях пушки поставлены уже после войны, в 50-е. Но и в годы войны здесь стояла батарея морских орудий, отгонявшая немецкие корабли и мешавшая вермахту перебрасывать подкрепления. Тут нормальных дорог уже не было, один за другим пошли глубокие броды. Хватало и военных гарнизонов: связисты, ракетчики, войска ПВО. Какие-то из них действовали, какие-то были заброшены уже в наши времена. Оно и понятно: еще совсем недавно Кольский был милитаризован до предела, ведь здесь пролегал один из самых коротких коридоров, по которому могли полететь самолеты и ракеты НАТО.

Переночевали мы на турбазе «Большое озерко». Вообще-то туристическая инфраструктура в этих местах только начинает развиваться: ведь свободный доступ на полуостров открыли совсем недавно. Но популярность Кольского у автотуристов постоянно растет, и недаром: тут есть на что посмотреть. Среди местных достопримечательностей — не только свидетельства минувшей войны, красивейшие берега и места отличной рыбалки. Вот, например, древнее саамское капище «Два брата». Это две величественные скалы на берегу Баренцева моря, типичные сеиды, т. е. камни, ставшие обиталищем духов-покровителей. Ученые-этнографы до сих пор спорят, были ли сеиды божеством сами по себе, служили лишь его воплощением или были лишь жилищем. В источниках есть подтверждения и тому и другому. По-видимому, старые саамы не делали различий между духовным и материальным, и камень мог быть и богом, и его жилищем, и посредником для вызова духа при жертвоприношениях. Саамы на вопрос, что есть сеид, отвечали: «Сеид есть дух, обитающий в скалах, покровительствующий лопарю в разных его промыслах и обладающий сверхъестественной силой». Посмотришь на эти скалы — и почему-то веришь...

Снег, песок и водоплавающие коровы

Наш полярный конвой пересек Рыбачий, объехал по побережью Средний и вновь, через Титовку, вернулся в Мурманск. Отсюда до Кировска — всего несколько часов езды по асфальту. Бросили вещи в гостинице и отправились в горы. Для меня снова настала пора узнавания: когда-то, еще студентом, в сорокаградусный мороз я прошел здесь на лыжах, с рюкзаком за плечами. Я тогда шел через перевал Рамзай. По идее, именно к нему мы должны были добраться. Увы. В Заполярье середина июня — это еще не лето, а самая что ни есть весна. Дорога к перевалу идет, как это часто бывает в горах, прямо по каменистому руслу ручья. Но вся проблема в том, что, хотя основной снег уже сошел, огромные снежники толщиной в два и более человеческих роста все еще перекрывали русло. Попробовали объехать по склону — не получилось, слишком круто. Вернулись назад, попробовали пройти по параллельному ущелью — и снова уткнулись в снежники. А весенний снег — субстанция коварная. Пробиться на противоположную сторону хотя бы одной машиной, чтобы потом при помощи лебедки протянуть остальные, так и не удалось. Но красотой Хибин насладились от души да и поколбасились всласть!

На следующий день мы продолжили наш путь «от можа до можа», как говоря т поляки, т. е. от моря до моря. Баренцево мы уже видели, теперь нас ждали берега Белого. Остановились у Кандалакшского залива, осмотрели построенный еще в эпоху неолита каменный лабиринт. Ученым известно более 500 подобных артефактов. Они есть в Эстонии, Швеции, Норвегии, Финляндии, Северной России и единичные — в Англии. Как правило, лабиринты расположены на островах, полуостровах и в устьях рек. Зачем их построили древние люди, неизвестно, когда построили, ученые тоже расходятся во мнениях. Я же при виде этого древнего чуда сразу вспомнил «Лабиринт мироздания» из фантастической эпопеи Роджера Желязны «Девять принцев Амбера». Полюбовались на удивительно красивую деревянную Успенскую церковь в Варзуге. Построена она еще в допетровские времена, и это не какой-нибудь новодел. Обновлена только обшивка из теса. В лучах северного солнца выбеленное ветром и дождями дерево кажется покрытым серебром. А еще здесь, в Варзуге, живет единственное в России стадо водоплавающих коров. Каждое утро они переплывают через речку на острова, где расположены основные пастбища, а пастух сопровождает стадо на моторной лодке.

И естественно, мы не могли оставить в стороне Кузоменьские пески — самую северную в мире песчаную пустыню. Это удивительное место! Массив незакрепленных песков на берегу Белого моря возник в XIX веке в результате вырубки леса на дрова для солеварен и для выпаса скота. Тут не обошлось без приключений... Вообщето Discovery 4 очень неплохо ездят по песку. Но песок не менее коварен, чем снег. Остановиться в песках можно далеко не везде, а то ведь тронуться с места может и не получиться... Примерно по этому сценарию все у нас и случилось. Ну а когда мы попробовали выдернуть автомобиль буксирным тросом (причем для этого пришлось проделывать цирковой трюк с набрасыванием петли на фаркоп движущейся машины), эффект получился нулевой: один внедорожник освободили, зато другой прочно закопался. Пришлось находить подходящее место и разматывать лебедку...

Красивым завершающим аккордом стала ночевка в полевом лагере в тоне Тетрина, превращенной ее нынешним хозяином Александром Комаровым в музей истории и быта поморов. Вы не знаете, что такое тоня? Так поморы называют место, где ловят рыбу неводом. Традиционно они жили зимой в деревнях, а весь берег был разделен на тони, закрепленные за отдельными семьями. В отсутствие хлебопашества морские, речные и озерные промысловые тони заменяли поморам земельные наделы. Здесь все выглядит так, как сто или двести лет тому назад, а такому собранию традиционных инструментов, орудий лова и домашней утвари позавидует любой краеведческий музей.

Ну а утром был бросок в аэропорт города Апатиты. Очень, кстати, непростой, как и дорога из Варзуги. Все дело в грейдере. Сам по себе он очень неплох, и ехать по нему можно со скоростью километров сто в час, если не быстрее. Но пыль от идущей впереди машины уменьшала видимость до нескольких десятков метров и заставляла, снизив скорость, ехать в постоянном напряжении.

Да, интереснейший получился маршрут и очень насыщенный! И вот что. Вы любите путешествовать, но еще не решили, куда поедете в отпуск? Вы уже бывали на Кольском? Нет? Тогда о чем тут думать...

Проблемы экологии

Приглашение в ностальгический маршрут
В сентябре этого года в 20-й раз пройдет «Арктик Трофи» — первый трофи-рейд в России. Как и всегда, это будет настоящее спортивное мероприятие. Однако всех туристов от офф-роуда, которых интересует красота, а не показанное на СУ время, приглашают в 4х4 экспедицию по Кольскому «Ностальжи-ХХ Арктика», которая пройдет с 9 по 15.09.2013 по самым живописным местам трасс «Арктик Трофи» прошлых лет. Подробности на www.kolatrip.spb.ru

текст / фото: Андрей СУДЬБИН