Увидеть Алтай и... выжить!

О превратностях жизни в дальнем путешествии

Обычно в дальних экспедициях ломается техника. Ее приходится чинить, тратя на это время и силы. У нас же все вышло с точностью наоборот. Техника работала как часы, а люди выходили из строя один за другим. Прямо наваждение какое-то.

Поездку на Алтай мы планировали долго. Шутка ли — проехать десять тысяч километров, да еще по таким дорогам, что как нельзя лучше соответствуют тематике нашего издания. И вот все приготовления позади, и мы мчим по просторам нашей необъятной... Погода отличная, компания душевная. Железные кони послушно глотают километры. За окнами сменяют друг друга живописные пейзажи. Не путешествие — праздник. Проехали Европейскую часть России, Западную Сибирь, Алтайский край и вот мы среди скал Горного Алтая. Прошли по Чуйскому тракту, поднялись в альплагерь «Актру», спустились с перевала КатуЯрык и встали лагерем на берегу реки Чулышман. Тут-то все и началось…

Кто хочет медовухи?

Дневка. Народ разбрелся кто куда. Девчонки (откуда у них только силы берутся?) взяли лодку и погребли к водопаду, мужичье разделилось на две неравные кучки. Одни отправились на послеобеденный сон, другие расстелили на походном столе шерстяное одеяло и уселись за покер. Я примкнул ко второй кучке и начал метать фишки в банк. Тут Ярослав извлек на свет пластиковую бутылку устрашающего вида с невнятной этикеткой, гласившей: мутное содержимое сосуда есть не что иное как самая настоящая медовуха. Надо сказать, что наш клубный запевала отправился в путешествие с воспалением легких и на протяжении недели вместо спиртного принимал в основном уколы. И вот, исцелившись от недуга, решил наверстать упущенные промилле. Сделав серию глотков из пластикового стаканчика, Ярик предложил собравшимся также отведать чудесного алтайского напитка. Мы покосились на пенную жидкость и от угощения отказались, предпочитая экзотическому пойлу 60-градусный раствор воды. В итоге во время чемпионата по трехкарточному покеру медовуху пил исключительно Ярик, в чем весьма преуспел. Поутру на руках любителя напитков из меда выскочили какие-то волдыри, но Ярослав отмел все намеки на потешные болезни, которые иногда случаются с мужчинами вдалеке от дома, заявив, что это ожоги. Он и правда вчера готовил баранину в казане, и капли раскаленного жира то и дело попадали ему на руки. Мы этим объяснением вполне удовлетворились и приступили к сбору лагеря. Пришла пора двигаться дальше.

Полет Бэтмена

Перевал Кату-Ярык — очень колоритное зрелище. При протяженности дороги 3 км перепад высоты составляет 800 м, извилистая грунтовая дорога тянется вверх, прижимаясь к скале, то и дело поворачивая на 180 градусов. Таких поворотов-шпилек на перевале девять. Конечно же, я, как фотограф, не мог упустить такой благодатной возможности для съемки, поэтому, остановив машину на заключительном вираже, вскарабкался на земляную насыпь и принялся щелкать затвором. Мимо меня неспешно проезжали машины команды. Ребята махали мне руками, а я не отрывался от видоискателя. И вот колонна завершила подъем. Сделав еще несколько кадров, спустился к машине. Вернее, предпринял такую попытку, которая оказалась весьма неудачной. Я находился в паре метров над дорогой и решил съехать по осыпающимся камням. Но камни были настолько сильно спрессованы, что осыпаться под моими ногами отказались. Тем временем моя фигура все больше наклонялась в сторону предполагаемого спуска, пока не приняла положение, строго параллельное дороге внизу. Далее законы физики взяли свое, и я вместо того, чтобы, как супергерой Бэтмен, ловко съехать вниз, хлопая развивающимся за спиной плащом, полетел по воздуху, нелепо размахивая руками и хлопая глазами. В руках моих был фотоаппарат, и перспектива грохнуться, подмяв его под себя, меня ни в коем случае не радовала, поэтому, чтобы как-то смягчить падение, я не придумал ничего умнее, чем выставить вперед левую ногу. И восемь пудов моего интеллекта приземлились на ничего не подозревающую пятку. Обалдев от такого развития событий вышеуказанная пятка немедленно отказалась осуществлять свои прямые обязанности, а именно быть моей надежной опорой, поэтому к машине я приковылял, опираясь исключительно на мысок. Осознание того, насколько сильно я повредил ногу, пришло несколько позже, когда к ней начала возвращаться чувствительность. Мы уже заканчивали свой алтайский вояж. И встали на дневку, не доезжая сотни километров до Барнаула. Я к тому времени передвигался исключительно при помощи костыля, изготовленного соратниками из подходящего по техническим параметрам соснового сука. А у Наташи по прозвищу Тироша сильно разболелась спина, причиняя ей страшные мучения. Остальная команда еще держалась.

Тучи сгущаются

На вечернем чаепитии Людмила, супруга Ярослава, дабы как-то поддержать сдающий позиции иммунитет мужа, напоила его медом с добавлением чая. Результат превзошел все ожидания. Температура золотого голоса клуба скакнула под сорок, а все тело покрылось красными пятнышками, да так густо, что Ярик стал походить на олененка. Мед завершил пагубное дело, начатое медовухой. Решено было свернуть дневку и ехать в Барнаул, в больницу, — сдаваться. В клинике Ярослава осмотрели и пришли к выводу, что изолятор стационара — самое подходящее место для данного пациента. Но отважный путешественник выразил бурный протест, и после долгого спора эскулапы решили ограничиться капельницей и ударной дозой антибиотиков.

На следующий день мы покинули столицу Алтайского края и выехали в направлении дома. Когда мы проезжали через Новосибирск, Тироша вышла в эфир с сообщением, что Алексу плохо. Тут стоит сделать небольшую ремарку и объяснить читателю, что такое Алекс. Представьте себе собаку. Представили? А теперь уменьшите ее до размеров свернутой корозащитной стропы. Называется эта штуковина тойтерьер. Я вообще слабо разбираюсь в настольных породах. Карликовый пинчер, левретка, чихуа-хуа и т. п. в моем сознании имеют с собаками мало общего. Но вечно трясущийся, как с похмелья, зверек давно примелькался на клубных выездах и не вызывал у меня раздражения, даже иногда умилял своими широко распахнутыми глазами и платочком на шее с надписью «Немодный клуб». И вот этот самый зверь настолько расклеился, что явно собирался покинуть сей прекрасный мир в ближайшее время. Тирошки отправились в ветлечебницу, где выяснилось, что собака предельно истощена и находится в состоянии сильнейшего обезвоживания. В результате микротерьер отправился по стопам Ярослава, получив капельницу и порцию «колес». После чего собачка несколько воспрянула духом. Мы же, обрадованные счастливым исходом, покинули столицу Сибири и, проехав несколько сотен километров, встали лагерем неподалеку от Омска. Я совсем было расслабился, решив, что все худшее позади. Ах, как я был легкомыслен и доверчив!

Апофигей

Разбили лагерь. Ярослав уже чувствовал себя получше, пятна на теле утратили былую яркость, и он походил не столько на олененка, сколько на сына индианки от бледнолицего. В свете намечающегося выздоровления он развил бурную деятельность по приготовлению курицы карри с овощами. Я хромал вокруг машины, разбирая снаряжение, когда услышал серию женских вскриков и напряженный смех Ярослава. Почуяв неладное, я заковылял в сторону палатки-столовой, а навстречу мне уже шел Ярик.

   — Лёня, я опять отличился! — с этими словами он протянул в мою сторону левую руку, гордо выпятив вперед безымянный палец. Вся кисть была в крови, и я не сразу понял, в чем дело. Дабы ввести меня в курс событий, Ярик другой рукой открыл половину верхней фланги пальца с куском ногтя на манер танкового люка. Я заглянул внутрь, ожидая увидеть улыбающегося танкиста, но ничего такого не узрел — так, обычная человеческая начинка. Было совершенно очевидно, что Ярослава надо снова лечить. Я начал действовать. Попросил Люду принести перекись, Тирошу — бинты, а Вита — медицинский клей. Таким образом я занял половину команды, чтобы они не толпились вокруг и не нагнетали ситуацию. Хирургические операции требуют покоя и собранности, группа поддержки тут не нужна. Когда все требуемое было доставлено, у меня ушло буквально несколько минут на то, чтобы промыть рану, склеить палец и замотать бинтом, дабы не мозолил глаза.

На этом эксцессы данного вечера подошли к концу. И весь следующий день мы просто ехали, не думая ни о чем плохом, а к вечеру снова встали на ночевку. Уважаемый читатель уже понимает, что будь это обычная ночевка, я бы не стал акцентировать на ней внимание. Все верно. Мы снова отличились. Нет, друзья, никто не покалечился. Список из меня в роли Джона Сильвера, Тироши с больной спиной, покалеченного Ярослава и терпящего лишения тойтерьера не пополнился. Просто полная любви к жизни и телесного здоровья Оля Журавлик отправилась собирать белые грузди. Стемнело. Ольга не вернулась. Те, кто еще мог ходить, отправились в лес аукать и страшными голосами выкрикивать ее имя. Я же сидел в машине и с интервалами, позволявшими ресиверу заполниться воздухом, давил на сигнал. Тем временем начал звонить лежавший в машине мобильник Журавлика. Естественно, я к нему не подходил. Ну, снял бы я трубку, и что: «Алло, здравствуйте мама Оли. Нет, она не может подойти к телефону, потому что потерялась в лесу»?

Затем я подумал, что если Оля вышла к цивилизации, то единственный номер, который она сможет набрать по памяти, это ее собственный. Чтобы прийти к этому выводу, мне потребовалось не более пяти минут и кратного количества телефонных звонков. Я схватил телефон. Это была Журавлик. Она вышла к заправке и, завладев чьим-то телефоном, звонила сообщить, что жива, здорова и просит не убивать, когда мы приедем ее забрать.

На этом наши злоключения закончились. Мы благополучно добрались до дома. Со временем все недуги прошли, даже палец Ярослава снова стал единым целым и бодро зажимает струны на гитаре. Мы бодры, веселы и готовы к новым приключениям. Но хотелось бы, чтобы в будущих путешествиях не только машины, но и люди чувствовали себя хорошо.

текст: Лёня НЕМОДНЫЙ
рисунки: Катя ЧУДНОВСКАЯ